— Ты не веришь слову Фалера? — Валентин старательно изобразил угрожающие интонации Хеора. Белый контур вокруг Фалера дрогнул и слегка потускнел.
— Слова людей — для людей, — ответил дракон. — Что тебе стоит обмануть дракона?
Вот так, отметил Валентин. Теперь на все мои предложения он будет канючить, что я его обману. Между тем как на самом деле все совсем наоборот.
Молодец, дракон! Хорошо обманываешь!
— Ну что ж, — пожал плечами Валентин. — Тогда полетели вместе. Я согласен.
С этими словами он в третий раз произвел свои манипуляции с Обручем и Перчаткой. Дракону показалось, что следует переменить форму тела, Перчатка послушно раздвинула невидимые границы, и снежное облако вытянулось вдоль продольной оси, став похожим на громадного дельфина.
Все, решил Валентин. На четвертый раз — в бой!
— Сними свои талисманы, — приказал дракон, приняв согласие Валентина за слабость, — убери магический кокон. Потом — отдай мне женщину, и лишь потом входи сам!
Валентин вздрогнул от возмущения и нанес удар раньше, чем осознал, что он делает. В споре двух обманщиков победил более хладнокровный.
Сжатая пружина распрямилась, раскинув ауру на десятки метров вокруг. Тугие слои магоплоти, державшие Линно Тардена, ослабли, и Перчатка без труда нашла между ними две узкие щели. С удивившим самого Валентина треском магоплоть лопнула, небо содрогнулось от гулкого вопля, похожего на раскат грома. Что-то темное пронеслось над ошеломленными зрителями, секунду назад наблюдавшими за действиями факира и вдруг увидевшими над собой взбесившееся белое облако. Диана округлила глаза, но не успела даже испугаться; Линно Тарден свалился на нее из воздуха, и в следующее мгновение тяжелая крышка магического ящика захлопнулась, лишая обоих всякой возможности стать жертвами снежного дракона.
Валентин поднял Перчатку и сжал пальцы, возвращая дракону его первоначальный объем.
Валентин поднял Перчатку и сжал пальцы, возвращая дракону его первоначальный объем. Несколько капель мертвой магоплоти упали на траву невдалеке от мавзолея и вспыхнули нехорошим белесым пламенем. Громоподобный рев стих, и на какое-то мгновение Валентин ощутил легкую скуку. Все получилось так просто, что…
Что самое время вспомнить пожелание Занга, закончил Валентин. Все это не взаправду, все это — сценарий Не-Билла, а разве он может придумать хоть что-нибудь занимательное?!
Валентин довольно ухмыльнулся и только тут ощутил, что в его левой руке что-то есть.
Вздрогнув от испуга, он уставился на свою абсолютно пустую ладонь. Ладонь?!
Еще недавно это был плотно сжатый кулак!
Валентин попробовал снова сжать пальцы и ощутил сопротивление, как если бы держал в руке комок жесткой резины. Перчатка работала на пределе — и все-таки снежный дракон выкарабкивался из ее объятий!
Валентин поднял глаза вверх. Дракон уже восстановил свой первоначальный объем и принял при этом форму веретена, нацеленного своим острием прямо на Валентина.
Какую-то бесконечно малую долю секунды Валентин смотрел в лицо снежному дракону. И хотя Валентин не мог представить себе ничего, что могло бы ему повредить, в это мгновение перед ним пронеслась череда воспоминаний. Клокочущая водная стена над Ампером; черное солнце в небе Эльсана; Занг, покачивающий перед собой рунный меч. Почему меч, удивился Валентин, и тут снежный дракон нанес свой удар.
— Будь ты проклят, Линно Тарден! — прогремел над поляной его полный злобы и дикого отчаяния визг. — Я не могу убить тебя, когда тебя защищает Фалер! Но я могу превратить свою жизнь в твою смерть!
Валентин понял, что должен немедленно исчезнуть с Побережья. Исчезнуть вместе со своей репутацией непобедимого Фалера, со своим магическим ящиком, с лежащим внутри него Линно Тарденом. Потому что дракон прямо на его глазах принялся таять в воздухе, превращая свою магоплоть в чистую Силу, и Силы этой было так много, что свет ее затмил солнце.
Я должен выпустить еще один абсор, подумал Валентин, но не сделал даже попытки сложить руки в соответствующий знак. Он как завороженный следил за драконом, совершавшим древний, считавшийся навечно утраченным ритуал.
Дракон отдавал себя Силе, требуя от нее взамен исполнить его последнюю волю.
Интересно, почему я ничего не делаю, спросил себя Валентин. Неужели моя мания величия зашла настолько далеко, что я не считаю предсмертное проклятие чем-то серьезным? Или мне просто интересно, как он все это проделывает?
Валентин опустил глаза и увидел, что пальцы его мелко-мелко подрагивают, фиксируя основные моменты разворачивающегося в небесах магического действа. Вот так, нервно усмехнулся Валентин; когда на глазах Фалера убивали его короля, он все равно продолжал делать заметки.
Валентин выпрямился, поднял голову и с любопытством посмотрел на распоясавшегося дракона.
Ему пришлось тут же зажмуриться, потому что дракон сиял, как громадная электрическая дуга. С невыносимым гудением свет сделался еще ярче, ослепляя даже сквозь плотно сжатые веки, а потом померк, и Валентин почувствовал, как что-то мягко толкнуло его в грудь. Только сейчас он наконец понял, что стоит как раз между драконом и его целью — магическим ящиком, скрывавшим Линно Тардена. А значит, изрядная часть проклятия перепала и самому Валентину.