— Какую услугу?! — спросил он, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
— Попробую объяснить, — улыбнулся Акоста. — Вот уже месяц, как я веду свою личную войну против Времени Темных Сил. Сначала я полагал, что его непосредственной причиной является взаимное влияние магии и талисманов. Однако откуда взялось это взаимодействие? В какой момент появилось? Задавшись этим вопросом, я погрузился в исторические исследования, посещая то ближайшее, то весьма отдаленное прошлое нашего Побережья. Я своими глазами увидел, как именно погибла Поднебесная; с той минуты я удвоил свои усилия, полностью отказавшись от сна. Неделю спустя я определил момент, после которого связь талисманов и магии стала очевидной; им оказалось семнадцатое августа текущего года.
— Понятно, — кивнул Валентин. — Вы обратили внимание на выскочку Фалера, непонятно как уцелевшего в Ампере, вспомнили про Авторна, сравнили их друг с другом…
— Совершенно верно, — подтвердил Акоста. — Так я перешел к следующей гипотезе: причиной Времени Темных Сил является появление на Панге Тенз-Даля. И сразу же у меня возникли очередные вопросы. Почему Время Темных Сил началось только в этом году, хотя Фалер уже несколько лет разгуливает по всему Побережью? Что послужило непосредственной причиной Амперского чуда, по сути сделавшего Фалера Тенз-Далем? Наконец, почему Фалер до сих пор не покончил с собой — ведь Авторн пожелал исчезнуть после первой же вызванной им катастрофы?!
— Действительно, — пробормотал Валентин. — Может быть, я и не Тенз-Даль вовсе?
— Вот-вот, — подхватил Акоста, — я подумал о том же. Может быть, Фалер совсем не такой Тенз-Даль, как Авторн? Может быть, их несомненное сходство носит чисто внешний характер? И Время Темных Сил, начавшееся семнадцатого августа, имеет совсем другую причину, нежели Время Темных Сил, погубившее Поднебесную? Я вновь отправился в прошлое, чтобы разыскать такую причину — или окончательно убедиться в ее отсутствии.
— Вы изучали события в Ампере? — спросил Валентин.
— Что же еще? — усмехнулся Акоста. — Там и тогда начинался наш теперешний мир; там же я нашел и ответы на свои непростые вопросы.
Похоже, он тоже нащупал Не-Билла, подумал Валентин. А может быть, не только нащупал — но и установил личность? Тогда я охотно окажу ему любую, даже самую специфическую услугу!
— Так в чем же причина Времени Темных Сил? — поинтересовался Валентин. — И все-таки, я настоящий Тенз-Даль или нет?
— Теперь — настоящий, — ответил Акоста.
— Как это?! — удивился Валентин. — А раньше?
— А раньше вы были человеком, очень похожим на Тенз-Даля. Панга охраняла вашу жизнь, обеспечивала успех любым вашим начинаниям — кто из факиров может похвастаться столь быстрой карьерой, как ваша? — словом, делала для вас то же самое, что и для настоящего Тенз-Даля.
За одним исключением: до Амперского чуда она ни разу не выполняла ваших желаний.
— А потом вдруг начала? — не поверил Валентин. — С чего бы это?
— Вот мы и добрались до первопричины всех наших проблем, — вздохнул Акоста. — Семнадцатого августа вы подверглись стороннему магическому воздействию, которое сделало из вас настоящего Тенз-Даля. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Вот даже как, — вздохнул Валентин, покачав головой.
Такого он не ожидал даже от Не-Билла. Мало того, что этот неуловимый колдун собирался уничтожить Акино — так он еще и Тенз-Даля создал, и Время Темных Сил запустил! Кто же он такой, черт возьми? Как у него все это получается?!
— Именно так, — подтвердил Акоста. — Я шесть раз воссоздавал магический фон, окружавший вас в момент катаклизма. Я подробнейшим образом изучил каждое заклинание, появившееся на центральной площади Ампера в тот роковой день. Я обнаружил целую группу заклинаний, на первый взгляд слишком слабых, чтобы принимать их всерьез; они появлялись вокруг вас и исчезали безо всякого видимого эффекта — и тем самым вызвали у меня самые серьезные подозрения. Сверившись со своими записями, я вспомнил, что уже встречался с этой редкой разновидностью заклинаний, когда путешествовал по драконьим землям. В седьмой раз воссоздав амперские события, я обнаружил все признаки этой магии, слишком сложной для человеческого разума — огромное количество мельчайших, едва заметных заклинаний, отсутствие каких-либо явных последствий несомненно свершившегося колдовства, и в завершение всего — абсолютно равномерное распределение заклинаний в пространстве. Их источник находился повсюду, он был везде и нигде — и тогда я вспомнил древние строки, описывающие Меч Судьбы.
— Клинок Меча разит со всех сторон? — процитировал Валентин.
— Неслышен свист его, — кивнул Акоста, — неощутим удар, он простирается через века и страны, неуязвимый для своих врагов. Назвав вслух это имя — Меч Судьбы — я окончательно потерял покой. Я вынужден снова повторить свой вопрос, Фалер: знаете ли вы, что это такое — Меч Судьбы?
— Догадываюсь, — пробурчал Валентин. — Хотя не уверен, что смогу объяснить, о чем именно я догадываюсь.
— Тогда я расскажу вам его историю, — сказал Акоста. — Меч Судьбы был создан больше тысячи лет назад народом, населявшим в те времена нынешние Святые Земли. В ту пору уцелевшие после великого землетрясения жители Черной Цитадели уже расселились по всей Поднебесной, и потихоньку прибирали к рукам территории сопредельных племен. Народы Святых Земель очень быстро убедились в своем полном бессилии перед талисманами и высокой магией захватчиков; однако, как это часто бывало в истории Побережья, на защиту обреченных аборигенов встал некий Жантлей — или Жан-Т’Лей, как написал бы дотошный историк. Этот человек не был ни великим магом, ни даже крупным военачальником; но он был одержим странной даже для сегодняшней Панги идеей. Он верил, что исход каждой битвы определяется не соотношением сил, и даже не талантом полководцев, а только и исключительно судьбой, заранее предначертанной каждому из ее участников. Кроме того — что, собственно, и делает Жантлея великим героем, — он полагал, что судьбы людей и в самом деле записаны в особой громадной книге, хранящейся где-то в южных горах. Черноволосые варвары, говорил он, переписали нашу судьбу, проходя мимо Книги; мы должны вырвать эти страницы и заменить их своими! Сказано — сделано: Жантлей отправился на юг, чтобы разыскать книгу. Ему составили компанию другие такие же одержимые — полубезумный эльфийский маг, один из последних гномов мордийского подгорья да два десятка искателей приключений, нашедших смерть уже в первые месяцы путешествия.
Ему составили компанию другие такие же одержимые — полубезумный эльфийский маг, один из последних гномов мордийского подгорья да два десятка искателей приключений, нашедших смерть уже в первые месяцы путешествия. Однако сам Жантлей и оба его спутника выжили, добрались до не раз мерещившегося Жантлею во снах Храма Книги, оказавшегося на деле громадным гротом, и принялись искать эту самую Книгу. Я склонен думать, что Жантлей был чем-то вроде Тенз-Даля; дальнейшие события больше похожи на сказку, чем на обычные пангийские приключения. Грот оказался местом тайных сборищ молодых драконов, готовивших мятеж против «тирании» старших; напомню, что молодой дракон — это дракон, не достигший тысячи лет. Каким-то образом эльфийский маг подружился с одним из драконов — в ту пору знания в области магии еще не были систематизированы, и заклинания из дальних земель ценились порой дороже жизни. Наши герои оказались втянуты в скоротечную войну между молодыми и старыми драконами и, как и следовало ожидать, проявили себя с самой лучшей стороны. В результате несчастный дракон — приятель эльфа — поклялся исполнить любое желание чужеземцев; от него тут же потребовали пресловутую Книгу. Дракон оказался в безвыходной ситуации: ведь никакой Книги у него не было! Но слово дракона тверже тайгла; и вот этот молодой дурак решил создать Книгу ценой своей жизни. С тех пор драконы заметно поумнели, и никому уже не удавалось использовать их мозг в качестве заготовки для амулета; но этот дракон выполнил свое обещание. Совместно с эльфийским магом он провел ритуал, в результате которого на свет появился Меч Судьбы. Меч, хозяин которого способен читать Книгу и переписывать в ней целые страницы.
— С ума сойти, — пробормотал Валентин. — Неужели все это — правда?!