— Фалер, — прохрипел Розенблюм, которому удалось наконец запустить свое сердце. Или же, подумал Валентин, он вырастил себе второе. С него станется. — Прости меня! Я должен был догадаться, что наказан.
— Ты должен был играючи отразить этот удар, — возразил Валентин, подражая злобным манерам Хеора. — Ты смеешь называть себя великим магом — и пропускаешь такие заклинания?!
— Фалер, — выдавил Розенблюм. — Это же было твое заклинание!
— Именно поэтому ты еще жив, — ответил Валентин, наслаждаясь легкостью, с которой ему удавалось копировать Хеора. — Будь на моем месте Учитель, ты бы так легко не отделался. Говори, что ты собираешься делать дальше!
— Я хочу разыскать Учителя, — ответил Розенблюм. — Я выполнил его задачу, я собрал Темное Пророчество. Я должен знать, достоин ли я быть его учеником.
Я должен знать, достоин ли я быть его учеником.
В голове у Валентина молнией сверкнула гениальная мысль — поменяться с Розенблюмом местами. Пусть служит Хеору верным учеником — а я снова стану вольным магом!
— И как же ты собираешься разыскать Учителя? — спросил Валентин.
— Попросить об этом тебя, Фалер, — ответил Розенблюм без тени улыбки. — Сила учит нас действовать наилучшим способом. Ты сумеешь найти Учителя гораздо быстрее, чем я.
— Тебя не смущает, — спросил Валентин, — что ты слишком часто пользуешься моими услугами? Что, если когда-то придется платить по счетам?
— У меня есть, чем заплатить, — ответил Розенблюм. — Когда начнется вторая война, я первым выступлю на твоей стороне, Фалер. Ты знаешь, на что я способен в бою!
Валентин вздрогнул:
— Какая еще вторая война?!
— Вторая Фалерова война, — ответил Розенблюм. — Неужели ты позабыл Пророчество? Вторая война совсем близко; я чувствую запах будущей крови!
Валентин только и смог, что махнуть рукой. При всех своих талантах Розенблюм подчас поражал своей туповатой прямолинейностью. В ученики к Хеору его, и как можно быстрее, решил Валентин.
— Ты увидишь Учителя, — пообещал он. — Завтра, на рассвете, на золотом кургане. И закончим на этом!
Розенблюм наклонил голову в знак согласия и шагнул в сторону, снова скрестив руки на груди. Валентин повернулся к Диане, провожавшей Розенблюма испуганным взглядом, и взял ее за руку.
— Я все понимаю, Диана, — сказал он извиняющимся тоном. — Еще одна встреча, и больше о делах ни слова!
Диана с сомнением покачала головой:
— Мне кажется, что ты успел перезнакомиться со всем Побережьем! Кто у тебя следующий в списке? Шпион или колдун?
— Вампир, — ответил Валентин, заметив надвинувшуюся тень. Альгин Кроче тоже забрался на ковер-самолет и теперь подошел к Валентину с явным намерением завязать разговор. Валентин бросил беглый взгляд вправо и убедился, что ковер-самолет вот-вот коснется земли; разговор с вампиром следовало закончить в несколько фраз.
— Рад видеть тебя живым, — сказал Кроче, останавливаясь напротив Валентина и глядя ему прямо в глаза. — Я пришел напомнить о нашем союзе.
— Я помню о нем, — ответил Валентин, рассматривая левый глаз Кроче — выпуклый, белый, с яркими красными прожилками кровеносных сосудов и громадным черным зрачком посередине. Правый глаз вампира сильнее пострадал от огня и потому куда больше походил на человеческий.
— Хорошо, — кивнул вампир. — Тогда ты должен знать мои планы.
Кроче сказал «мои», отметил Валентин. Как всякий раб по крови, Кроче отождествлял себя со своим хозяином; «я» в его устах означало «мы с Тарденом», а то и просто «Тарден». Кровь Линно Тардена, вернувшая вампира к жизни, сделала Альгина Кроче пожизненным рабом нового эльсанского короля. Кроче перестал быть магистром Незримых, передав это место сделавшему стремительную карьеру Рейлису, и возглавлял сейчас восстановленную Тарденом Ночную Гвардию Эльсана.
— Расскажи, и я узнаю, — сказал Валентин. Вообще говоря, планы Тардена-Кроче его совершенно не интересовали; но союз, о котором говорил Кроче, действительно был заключен, и Валентин не собирался разрывать его из-за минутной прихоти.
— На севере нам противостоит Хеор, на юге набирает силу Фарсуд, — произнес Кроче свистящим шепотом.
— Выбирай одного; я прикончу другого.
— Я подумаю, — кивнул Валентин. Став рабом Тардена, Кроче окончательно потерял чувство юмора; по крайней мере, раньше он высказывал аналогичные предложения в куда более витиеватой форме. Валентин примерно знал, чего ожидать от Кроче, и поэтому сумел сдержаться; но когда вампир резко развернулся и отошел к противоположному краю ковра, правая рука Валентина сама собой поднялась к голове и сделала два коротких маха около уха.
— Кто это был? — прошептала Диана, не решаясь говорить громче. Альгин Кроче произвел на нее сильное впечатление — именно такое, какое обычно вампиры производят на смертных. Валентин погладил Диану по голове, сбрасывая ошметки темной вампирьей магии.
— Альгин Кроче, Ночной Князь Эльсана, — ответил он, сообщая Диане истинный титул своего собеседника. — Раньше он был куда более вменяем…
— Он считает тебя таким же убийцей, как он сам? — спросила Диана.
— Ну что ты, — усмехнулся Валентин. — Намного большим.
— Ох, Валька… — пробормотала Диана, опуская голову.