— Куда же он делся? — озадаченно спросил Миша.
Аршак ничего не ответил. Он не знал, куда делся дядя, и не хотел ко всему еще совать пальцы в семейные жернова. На вопрос Миши он пожал плечами и подошел к окну.
Небо ощутимо наливалось сумерками, пыльный ветер стих, закапало.
У монументальной стены, что напротив дома, стоял человек и глядел, как показалось Аршаку, в их окно. «Может, это дядя ждет, пока тетя уйдет», — подумал Аршак, но тут же понял, что ошибся. Человек подошел ближе — и напомнил только что увиденного в альбоме Кошкодава-Ракоеда: такие же топорщившиеся усы на полщеки и неприятное лицо. Хотя нет, решил Аршак, похожи только усы.
Неприятный незнакомец подошел почти к самому подъезду. Он действительно смотрел к ним в окно и сейчас уперся тусклым взглядом в Аршака. Аршак вздрогнул. Незнакомый человек оглянулся по сторонам и быстро вошел в подъезд.
Аршак был уверен, что через несколько секунд раздастся звонок в дверь, объявится этот, Кошкодав-Ракоед, и начнутся большие неприятности. Но медленно прошла минута, другая, третья… Никто не звонил. Неприятности отменялись.
Миша включил телевизор, потом глянул на часы, выключил и заметался по квартире, собираясь на занятия.
— Привет! — крикнул он, — Скоро увидимся!
Аршак постоял у окна и понял, что дома ему делать нечего. Из комнаты доносился рокот тети Зины, она вела фронтальный опрос знакомых и родственников, интересуясь местонахождением дяди, а узнав, что его нет, высыпала на собеседников весь комплект проклятий и жалоб. Лучше пойти прогуляться, пока дождь не разошелся, а тетя не сообразила, что под боком есть человек, которому можно обрыдать жилетку.
Он вышел на лестничную клетку, постоял у двери, прислушиваясь. В пролетах было тихо, откуда-то сверху приглушенно загавкала, а потом завыла собака.
Аршак вздохнул и пошел во двор.
Прошелся по детскому городку, влез на мостки, попрыгал и… под ногами что-то булькнуло. Сунул руку в карман — в непонятно когда и как возникшую дырку провалилось стеклышко, упало меж бревен и кануло в мутной воде. Судя по всему, здесь было неглубоко, круги разбегались у сваи, сюда, значит, бултыхнулось. Но вода, грязная и покрытая слоем ряски, выглядела противно. Дождь смоет ряску, решил Аршак, а глубина здесь еле-еле по пояс, потом пошарю.
И пошел обратно.
Он шел вдоль стены, все убыстряя шаг — дождь усилился. Двор опустел. Длинная, метров в сто стена тянулась почти через весь двор. Из-за стены противно воняло нитрокраской. Несколько раз он оборачивался. Пусто, никого нет, хотя пару раз ему слышались чьи-то шаги.
И вот, когда он почти уже дошел до края и сворачивал к подъезду, словно холодные пальцы вдруг на мгновенье схватили его сзади за шею.
Он вскрикнул, но захлебнулся собственным криком.
И в следующий миг пропал.
МЕЧТА
Все было сжато, скомкано. Невозможно вздохнуть. Ничего не видно, не слышно, и нельзя даже застонать. Словно огромный гвоздь пронзил его и шляпкой придавил. Так было долго.
Потом гвоздь выдернули, и он почувствовал, как возвращается дыхание, шевелятся пальцы, в полном мраке возникли и затрепетали светящиеся размытые круги.
Аршак громко чихнул и раскрыл глаза.
Он находился в абсолютно незнакомом месте. Обвел взглядом помещение, вскочил с кресла и снова упал в него.
Большая комната… Да это и не комната вовсе!
Со всех сторон глядели дисплеи, дисплейчики и дисплеища до потолка, странные приборы с разноцветными бегающими огоньками, сверху нависали ребристые светящиеся трубы… У центрального экрана, усеянного яркими неподвижными точками («Звезды!» — догадался Аршак), располагался огромный… штурвал, а рядом, на стене, почти таких же размеров нелепый рубильник.
Аршак вдруг понял, что находится в командной рубке звездолета. Тут его блуждающий взор остановился на кресле напротив и обнаружил в нем человека в блестящем обтягивающем комбинезоне. Сначала он не узнал его, но эти усы торчком…
— Извини за столь бесцеремонное обращение, — произнес Кошкодав-Ракоед густым басом, — но срочные обстоятельства вынуждают, и он сделал изящный жест рукой. — Ваша планета, ваша дорогая Земля в очень большой опасности, и ты, только ты можешь отвратить злую ее погибель.
Где-то в районе желудка у Аршака начал раздуваться огромный сияющий пузырь, в голове зашумело и словно эхом сладко отозвалось в ушах: «…ты, только ты… ты… ты…»
Он невольно выпрямился в кресле и сел по стойке смирно. Аршак сразу же поверил усатому, не мог не поверить. Действительно, оказался здесь непонятно как, приборы, экраны… словно в кино… правда, этот, напротив, не очень симпатичен, но кто сказал, что все злодеи обязаны иметь одно страшное лицо? Вот, скажем, Жирар Аветисович, тоже не красавец и даже наоборот, хотя, при всем сложном к нему отношении надо признать, что вполне приличный человек, только зануда, а самая обаятельная девушка в классе не злая дура, а, как ни странно, очень хороший человек, всякое бывает.
— Что я должен делать? Я… я… обязательно, — пролепетал он, распираемый гордостью, а сидевший напротив Кошкодав-Ракоед великодушно махнул рукой.
— Верю тебе, мой мальчик! Ты справишься, и даже более того, — он задумчиво огладил один ус, второй, отчего они еще больше растопырились, и продолжил: — Именно ты и никто другой, кроме тебя… Но для этого необходимо срочно, сейчас и прямо здесь…