— Ты еще здесь? — удивился он Аршаку.
Аршак, ожидая неизбежного подвоха, молчал.
— Что, начался шабаш?
Догадавшись, что речь идет о карнавале, Аршак кивнул.
— Так, значит еще минут шестьдесят-семьдесят будут трястись. Танцуют все! А ты почему не танцуешь?
— Не хочу, — угрюмо ответил Аршак.
Услышав его голос, незнакомец вздрогнул, вскочил с места и, подбежав, внимательно посмотрел на него.
— Меня зовут Николай, — медленно и внятно произнес он. — А тебя как зовут? Назови свое имя.
Не отвечая, Аршак подошел к крану, прополоснул стакан и только напившись, сказал:
— Меня зовут Аршак.
Николай отшатнулся. Потом схватил Аршака за плечи, встряхнул.
— Как ты сюда попал? Где дверь? Бежим отсюда!
— Ничего я не знаю, — сердито огрызнулся Аршак, высвобождая плечо.
Потом схватил Аршака за плечи, встряхнул.
— Как ты сюда попал? Где дверь? Бежим отсюда!
— Ничего я не знаю, — сердито огрызнулся Аршак, высвобождая плечо.
— Эх, и тебя заполучили! Вот невезение! Теперь этот хрен усатый нам устроит… Ты сказал ему, где дверь?
— Нет. Какая дверь? В Аэндор?
— Какой к черту Аэндор!? Он к нам прорывается, к нам, понимаешь, здесь всех сожрал, а теперь за нас возьмется. Наворочал тут, накрутил, а у самого только одно на уме — жрать, жрать, жрать…
Речь Николая стала бессвязной. Он говорил, брызгая слюной и дыша крепким запахом одеколона:
— Он ищет дверь, чтобы пройти сквозь нее, тогда его не остановить, тогда он у нас покушает вволю, и все остальные тоже — хоть и единосущи, но каждый хочет урвать лучший кусок себе…
— А почему они все это терпят — перебил его Аршак.
— Кто?
— Ну, столько народа…
Николай вытаращил на него глаза, огляделся и странным шепотом сказал:
— Здесь, кроме него, никого больше нет.
Аршака забил озноб. Зуб не попадал на зуб, трясущимися руками он поплотнее запахнул на себе куртку. Николай, не обращая на него внимания, шептал, скосив глаза на пол:
— Я сам ни хрена не понимаю, только слышал где-то про птицу, да про по… поликлон, вот как эта зараза называется, а птица, понимаешь, она вроде как сюда прорывается, а он туда, к нам, а у нас своих таких хватает, схавают его с потрохами и фамилии не спросят, вот он, сучий потрох, силу здесь набирает, пошустрит у нас, и к себе, на своих сучатах отъедается, а нам отсюда сваливать надо вместе, одеколон — и тот дерьмо, вода вонючая, надо вниз прорываться, вниз, чердаком вниз, а там и стены труха, картинки хреновы, звездолеты-дристолеты…
Озноб мгновенно прошел, Аршак выпрямился.
— Я знаю, — вскричал он, — я этот звездолет в клочья разодрал, там дверь квадратная!
Николай заплакал.
— Неужели нашел? Господи, да что мы здесь… Деру отсюда!
— Так это и есть та дверь, которую усатый ищет?
— Нужна она ему очень, — сплюнул Николай на кафельный пол. — Он зеркало ищет, зеркало и есть дверь.
— А вот этого не следовало говорить, — раздался голос за спиной Аршака.
Его он сразу узнал. Похожий на сиповатое клекотание Кошкодава-Ракоеда, но немно глуховатый голос не так давно вещал ему про Аэндорский трон, про дядю на троне и про все остальное. Но только сейчас Аршак разглядел обладателя голоса — плотного человека с тяжелым лицом, абсолютно не похожего на владетеля замка. Разве что глаза…
Николай нахмурился, помотал голвой, словно отгонял навязчивое видение, потом улыбнулся, подмигнул Аршаку и, взяв с полки опасную бритву, со щелчком раскрыл ее. Аршак понял, что созрела крутая драка, а бритва и не нужна вовсе, вдвоем с другом они и без бритвы справятся с этим, новым, без усов, но с мохнатыми бровями. А там и до Кошкодава доберутся, вот тогда бритва и пригодится, усики они ему укоротят!
Если бровастый кинется на них, то Аршак упадет под ноги, повалит, а Николай сделает остальное. Но драки не вышло.
— Ну, я пошел, — сказал Николай, отступил к ванне, полоснул бритвой по своему горлу и осел в мгновенно покрасневшую воду.
Аршак даже не вздрогнул. Новое предательство не всколыхнуло темное озеро отчаяния, мертво стоявшее в нем. Еще немного — и он согласится на все, лишь бы его оставили в покое. Ну, нет, он им покажет! Аршак оттолкнул бровастого от двери и вышел.
СИЛА
Он переставлял ноги как автомат, но ни одной мысли не было в голове. Снова оказался у перехода между башнями, где могучим зелено-коричневым голубем прилепился вертолет. Равнодушно поглядел на него и пошел обратно.
Ноги сами привели в комнату, уставленную банками. «Триста четыре», — негромко подсказала память. Отвинтив крышку, он вытряхнул на ладонь таблетку и проглотил ее.
Словно большой глоток ледяной воды пронзил его сверху вниз, и тут же к голове всплыл горячий пузырь и рассыпался мелкими искрящимися пузырьками.
Минуту он стоял, прислушиваясь к новым ощущениям и неожиданным мыслям. А потом побежал…
Аршак выскочил на площадку. Боевая машина оказалась на месте. Из-под ног брызнула стайка ящериц. Камешек полетел вниз и исчез, он проводил его взглядом.
Люк был открыт. Аршак перекинул на второе сиденье пустой комбинезон со шлемом, уселся поудобнее, поерзал, подгоняя под себя кресло и захлопнул люк. Проверил топливо, боезапас — все под завязку.
Быстро прошелся по тумблерам, подвигал сектор газа и взялся за рукоятку.