В ответ Евстигнеев тяжело выдохнул воздух. Степанидовна внимательно посмотрела на него.
— Ишь как убивается, страдалец! А мы на тебя заморозку напустим, оно и пройдет. Чуфырь! — крикнула Яга и взмахнула клюкой. — Криогенус!
И Костя вдруг почувствовал, что от Евстигнеева потянуло холодом, как от ледяной глыбы. Трава вокруг моментально покрылась инеем, а сам Евстигнеев притих, вытаращив глаза и беззвучно раскрыв рот. И почти тут же над его головой, как над полюсом холода, заклубился пар, сгустился в маленькую тучку и пролился редким мелким дождиком. Евстигнеев выпрямился и чихнул.
— Ну что, отлегло, соколик? — заботливо спросила Яга.
— Отлегло! — вздохнул Евстигнеев, постукивал зубами. — Ну и холодина! Так и замерзнуть недолго.
— Неча свое хозяйство разбрасывать перед всякими такими! — сказала Яга. — Смотреть надо в оба! А этими гавриками я займусь! Ох проучу! Хорошо, что они у Маланьи живут!
— Чего ж хорошего-то? — поинтересовался Костя.
— Смотреть надо в оба! А этими гавриками я займусь! Ох проучу! Хорошо, что они у Маланьи живут!
— Чего ж хорошего-то? — поинтересовался Костя. — По-моему, наоборот. Маланья — человек скрытный, живет на отшибе, бандитам у нее лафа.
— Много ты понимаешь! — фыркнула Яга. — Маланья-то моя внучатая племянница! Они против нее — цыплята! Уж она им, кознодеям, покажет, уж она их, плутов, улестит! Досыта, на всю жизнь накормит!
— Интересные вещи открываются, — пробормотал Костя. — Маланья — ваша племянница, Евстигнеев — Кощею седьмая вода на киселе! Может, и я кому-нибудь родственником прихожусь, а? — Он засмеялся.
— Зря смеёсси! — строго сказала Яга. — К нам чужие не попадают. А если попадают, то не задерживаются. А что касаемо до тебя, соколик, то ты дядьке Матвею, главному лесному чертяке, в десятом колене двоюродный сын! А через дядьку Матвея приходишься родичем и кой-кому похлеще.
Костя обалдел. В его голове на мгновение вспыхнули какие-то странные видения, окружающее на миг представилось чем-то нереальным, странной игрой, выдуманной Великим Мастером.
— Удивился? — довольным голосом произнесла Яга. — Ишшо не так удивисси!
До самого шлоссеровского дома они шли молча. Возле калитки Костя остановился.
— Как там у него пароль? — спросил он. — «Гаврила», кажется? Сим-сим, открой дверь!
— Сгорю, да не отворю! — проскрипел механизм.
— Сим-сим, — рассердился Костя, — хватит валять дурака! У нас срочное дело. Давай открывай! Пароль — Гаврила!
— Ох и достали вы меня со своим Гаврилой! — заскрипел запор. — Ну сколько можно объяснять? Нету хозяина дома! Нету!
— Может, разрыв-травой ее пронять? — зловеще пробормотала Степанидовна. — Вот ведь капризная баба!
— Это не баба, это запор такой, — пояснил Евстигнеев и сам подошел к калитке. — Гаврила! — позвал он.
Через минуту с той стороны забора послышался дробный топот ног, дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий Гаврила.
— Я друзей любить всегда! Сахарок принес?
— Да, да! — в рифму ответил Евстигнеев и полез в карман. Механический затвор все еще недовольно ворчал им вслед, а Гаврила уже выкатил «Запорожец», похожий на пушистое облачко.
— Давно за рулем не сидел! — пробормотал Евстигнеев, с опаской усаживаясь в водительское кресло.
— Ешкин кот, — бормотала Яга, устраиваясь сзади, — неужели это помело летает? Чудеса, да и только!
Евстигнеев включил эфироприемник.
— Поднимаемся! — гаркнул он и до упора утопил педаль газа.
«Только не в космос!» — хотел крикнул Костя, но не успел. С головокружительной быстротой земля провалилась вниз, и вокруг них раскинулось беспросветно-черное небо.
— Красотишша-то кака! — восхитилась Степанидовна, таращась в окна. — Смотрит-ко! Кто-то еще на таком же помеле летит!
Она ткнула коготком прямо перед собой. Костя глянул и сомлел. Впереди, чуть левее по курсу, в бархатной пустоте проплывал американский «Шаттл».
— Ты смотри! — восхитился Евстигнеев. — Братья по разуму! Погоди, сейчас поближе подберемся, глянем, что они делают.
Три космонавта сидели за столом и деловито нарезали колбасу. На столике красовалась бутылка с бесцветной жидкостью.
— «Столичная», — по слогам прочел Евстигнеев и ухмыльнулся. — Смотри-ка, на троих! Нашли где соображать!
— А что? — пожал плечами Костя. — Правильно делают! Тишина.
Спокойствие. А вообще-то ты увлекся, Евстигнеев! Нам дракона искать надо.
Космонавты, очевидно, что-то почувствовали и уставились на них в иллюминатор. При этом лица у всех троих были такие, словно их застукал за распитием спиртного непосредственный начальник.
И в этот момент Евстигнеев бросил машину вниз. Все облегченно вздохнули.
— Пойдем на бреющем полете, — сказал Евстигнеев, когда под машиной закурчавились калиновские леса. — Даю горизонтальную тягу!
Автомобиль медленно полетел над селом. Все уставились в окна.
— Не видно, — прошептал Костя, — нет его здесь! А может, он на юг подался? В родные края?
— Како юг! — возмутилась бабка. — Вон он, оглоед!
— Это же коза! — засмеялся Костя, глядя, как сравнительно небольшое животное гуляет по совхозному току.
— Разуй глаза! — пробормотала Яга. — Не видишь, три башки?
— Так он же… маленький! — проглотив слюну, выдохнул Костя.