— Привилось, — добродушно сказал Шлоссер, наблюдавший за Эдиком. — Сейчас отпустит…
И в самом деле. Через минуту Эдик расслабился и глубоко вздохнул.
— Вот это да! — сказал он. — Крепкая вещь! Забористая. Наверное, двойной перегонки?
— Ни капли спирта, — строго сказал Евстигнеев. — Чистое растительное сырье!
— Значит — дурь, — убежденно заявил Эдик. — Травка! Я так и подумал!
— Он решил, что это наркотик, — улыбнулся Шюссер.
— Вижу, — кивнул Евстигнеев и, повернувшись к Эдику, сказал: — Это не наркота. Это что-то вроде кофе или чая. Бодрит. Прочищает мозги. Тонизирует…
— Точняк! — воскликнул Эдик. — Все прочистило! Вместе с мозгами! Здорово-то как!
— Вот теперь ступай домой, — сказал Шлоссер, — и больше домовым не попадайся, не то совсем пропадешь.
— Мне не домой надо, — неожиданно вспомнил Эдик. — Я главного механика ищу.
— Главного механика? — переспросил Шлоссер. — Так это я! А что случилось? А… ты, наверное, по поводу вживления телевизионной аппаратуры в голову? Чтобы программы прямо в башку принимать? Это завтра.
— Нет! — тихо сказал Эдик. — У меня конфиденциальный разговор!
Шлоссер почесал затылок:
— Ненадолго? Время-то уже за полночь!
— Минут пятнадцать, — сказал Эдик. — Зуб даю!
— Ну хорошо, — кивнул Шлоссер, — пойдем ко мне.
Подойдя к дому, Шлоссер свистнул, и калитка немедленно распахнулась. На пороге стояло манекеноподобное существо и помахивало суковатой дубинкой.
— Гаврила слушайся! Гаврила открывай! Сахарок дай!
— Держи, — сказал Шлоссер, проходя во двор.
Эдик ринулся следом. Гаврила с сомнением взвесил в руке дубину, но гостя пропустил.
Эдик зашарил глазами по двору и тут же обнаружил летающую тарелку. От аппарата исходило чуть заметное фиолетовое свечение.
— Не обращайте внимания, — сказал Шлоссер. — У меня здесь много всякого разного. Работа такая.
— Вижу! — кивнул Эдик, облизываясь длинным шершавым языком.
Шлоссер прошел на кухню. Эдик и Евстигнеев — вслед за ним.
— Синхронизатор перегрелся, — объявил Шлоссер, открывая какую-то дверь и громко щелкая невидимым прибором. — Вы как к радиации относитесь?
— Не знаю! — пожал плечами Эдик.
— Ну и хорошо. Ни к чему такие вещи знать, — обрадовался механик. — Меньше знаешь, крепче спишь. Скажи я вам, что вы хватанули супердозу, так вы потом и не заснете.
— А я что, хватанул? — побледнел Эдик, медленно поднимаясь со стула
— Чепуха! — махнул рукой Шлоссер — «Громовержец» пил? Значит, все в порядке! Подумаешь, пятьдесят рентген!
— Скажите, а это много? — забеспокоился Эдик. — Я слышал, что радиация сказывается на мужском достоинстве!
— Сплетни, — лениво возразил Евстигнеев. — На мужском достоинстве сказывается женское непостоянство.
— Не понял? — сказал Эдик.
— Это сложный вопрос, — пояснил Евстигнеев, — сразу не разберешься.
— Радиация полезна, — вмешался Шлоссер, — она как фосфор. От нее организм светится. Получается экономия электроэнергии. Лампочки не надо.
— Ну в смысле экономии, это я согласен, — кивнул Эдик, — но здоровье-то портится!
— У современного человека, живущего в двадцать первом веке, не должно быть здоровья, — заявил Шлоссер. — Впрочем, и нездоровья тоже. Нужна функциональность!
— Это как у робота, что ли? — догадался Эдик.
— Правильно мыслишь! Какое у робота, к черту, здоровье? А живет себе и ни на что не жалуется, потому что болеть нечему.
Шлоссер снова прошел в подсобку. Через минуту оттуда донесся его недовольный голос:
— Все равно ускоритель греется, а выключать нельзя!
— Подай охлаждение, — предложил Евстигнеев.
— Точно! — обрадовался Шлоссер. — Тащи шланг!
Евстигнеев сбегал в сарай за шлангом, один конец надел на водопроводный кран, другой просунул в подсобку.
— Включай! — скомандовал Шлоссер.
Евстигнеев до отказа отвернул вентиль. Из шланга на пол начала капать вода. Евстигнеев залепил дырку пластырем и крикнул:
— Порядок!
— Сам вижу, что порядок, — проворчал Шлоссер, возвращаясь на кухню. — Вовремя мы с тобой — если бы ускоритель проработал всухую еще час, представляешь, что было бы?
— А что? — поинтересовался Эдик.
— Об этом лучше не распространяться, — скромно сказал Шлоссер, — одно скажу: нашей планете такие катаклизмы не нужны!
Эдик невольно поежился. «Точно — психи! — подумал он. — И правильно домовые сказали… Тьфу!» — Он некстати вспомнил домовых и схватился за голову.
— У вас что, эксперимент? — через минуту поинтересовался он.
— У меня там кухня, — сказал Шлоссер. — Ужин готовится. Рагу на быстрых нейтронах. Ты лучше скажи, чего я тебе понадобился?..
— А! Точно! — оживился Эдик, но тут же и погрустнел.
— Ну-ну?
— Я по личному вопросу… А курить у вас можно? — Эдик опасливо огляделся.
— Пожалуйста! — сказал Шлоссер. — Мне все равно. Меня уже давно ничего не берет.
— А радиация?
— Вот из-за радиации и не берет! — твердо заявил Шлоссер.
Он придвинул к Эдику банку из-под «Несквика». В банке лежал сгорбленный окурок с характерными следами кошачьего прикуса.
Эдик нервно чиркнул спичкой и глубоко затянулся.
— Дело в том, что…
Он не договорил. Откуда-то на стол запрыгнул здоровенный рыжий кот. Мазнув Эдика пушистым хвостом по лицу, он коготком извлек из пачки сигарету и хрипловатым голосом попросил: