Итшахр
Мертвые воины были хороши всем: не спали, ни ели, не уставали. По выносливости превосходили любые механические устройства, не то что лошадей или мулов. Но тупы — тупы были безмерно.
— Смотри сюда, мудрый Аркаим… — Олег, угробивший уже целую неделю на дрессировку армии, принялся расставлять одетых в дерюжные накидки воинов. Одетых не для красоты или тепла, а просто для приличия, чтобы не сильно людей пугать там, где придется проходить по дорогам. — Итак, выставляем первый ряд. Щиты сомкнуты, плечом воин подпирает левый край своего щита, правый край лежит поверх плеча соседа справа. Точно так же каждый удерживает край левого соседа. Получаем прочную единую стену, проломить которую можно разве что тараном. Первый ряд с мечами, второй, третий и четвертый — с копьями, которые высовываются вперед. Те, что сзади, колют напирающего врага и подпирают первый ряд. Первый держит стену. Если где-то под напором стена начинает расходиться, в щель наносится удар мечом. Тот, кто слишком сильно давит, получает рану — напор ослабевает, стена выравнивается. Вот и все. Воевать можно вечно и практически безопасно. Понятно?
Правитель кивнул, и Середин продолжил свою лекцию:
— Значит, таков принцип обороны. Теперь наступление. По сигналу вся линия начинает двигаться вперед, выдавливая противника. Задние ряды напирают на передние, увеличивая усилие. Копейщики через плечи и щиты переднего ряда колют пиками всех, до кого могут дотянуться. Через шаг щиты раздвигаются, мечи наносят секущий удар снизу вверх, и стена тут же смыкается снова. Мясорубка работает до последнего вражеского солдата, свои воины практически не теряются.
— Великолепно! — восхитился властитель. — А как они смогут выстоять против конницы?
— Смотря какой. Против легкой — запросто. Конница налетает, врезается в щиты, слегка отпихивает первый строй, кого-то колет пиками. Но в пешем строю на каждый щит три копья выглядывают, а у всадника только одно. Поэтому нанизан он будет всенепременно, шансов никаких. Сам, конечно, тоже может кого из строя достать. Но не обязательно. И не передних. У колесницы дышло опасно высовывается, натуральный таран — но зато конские морды беззащитны, по ним копьями удар и наносится. Инерционность у колесниц, конечно, большая. Но — первый ряд приседает, наклоняет щиты на себя, под ними же и прячется. Колесницы вылетают наверх, падают на задние ряды, на щиты и выставленные копья, после чего истыканные трупики возничих вместе с прочими отходами оттаскиваются назад и выбрасываются. С конницей это фокус не пройдет. Всадник, в отличие от возничего, способен колоть вниз, под себя.
— Неплохо… — Мудрый Аркаим с неожиданной человечностью прицокнул языком. — А каково этому строю биться со смолевниками?
— Если атакующая лава рыхлая, то так же легко, как и против легкой конницы.
— А каково этому строю биться со смолевниками?
— Если атакующая лава рыхлая, то так же легко, как и против легкой конницы. Стена-то монолитная, все щиты друг друга держат. Удары одиночных коней ее не пробьют, копий на каждого всадника придется по десятку, а то и больше. Исколют, да и все дела. Хуже, когда атакующий строй плотный. А кованая рать как раз сплоченно всегда и атакует. Четырехкратное преимущество по копьям все равно остается, но одетых в броню коней и всадников проткнуть уже не так просто. Удар же их копий пробивает даже щиты. К тому же, инерция большая, масса плотная. В общем, они строй пробивают неизбежно. Всегда. Вопрос — насколько глубоко. Если не до конца — тот ряд, что остался перед ними, продолжает выполнять роль стены, выдавливая врага обратно. Те, что по сторонам, вырезают прорвавшихся, смыкаются, восстанавливают строй. Или прорвавшиеся вырезают пехоту, расширяют прорыв, ломают строй, и вся армия гибнет. Это уже вопрос доблести и готовности биться до конца.
— Интересно… Ты хорошо рассказываешь, чужеземец. А что еще может вызвать поражение?
— Прорыв конницы во фланг или в тыл, — принялся загибать пальцы Олег. — Но на такой случай воевода обычно оставляет себе резерв. Тяжелая конница в охваты не бегает, кони под тяжестью брони устают быстро, а легкая — нестойкая, ее отогнать несложно. Второе — лучники. Они могут изрядно крови попортить. Правда, не нам. Нашим гаврикам укусы стрел, да и копейные уколы, пожалуй, совсем безразличны будут. Третье — нарушение строя. Если местность плохая — с ямами, канавами, буераками, — то строй ровный держать почти невозможно. А рассыпавшийся строй — это уже толпа. Дичь, легкая добыча. Особенно для конницы.
— Что же, ведун Олег, вижу, я в тебе не ошибся…
— Постой, мудрый Аркаим, — вскинул палец Середин. — Это была хорошая часть в моем отчете. А теперь перейдем к неприятной. Разойтись!
Поскольку туповатые зомби на команду никак не отреагировали, он, пройдя вдоль строя, сильными толчками сместил со своих позиций два десятка воинов первого ряда. Потом скомандовал:
— Сомкнуть ряды!
Мертвецы вернулись на свои места. Но как! Щиты стояли сикось-накось, местами между ними темнели щели. О том, чтобы они лежали друг на друге черепицей, не было и речи. Олег устало начал командовать: