— Каким же товаром ты торговал, чужеземец?
— Чем-то расторговался, чем-то нет, что-то купил и вез в свои края, там людям продавать… — издалека начал Любовод. — Посему было у меня в трюмах оружия в тюки упаковано немало, сундук со струментом путевым и… И два сундука с зеркалами из посеребренной меди…
— Значит, это принадлежало тебе, — не дрогнул ни один мускул на лице правителя. — Хорошо. Ты получишь зеркала и струмент. Оружие же я оставлю себе. В наших отношениях с братом грядут большие перемены. Последние годы его поведение, угнетение им простых каимцев переходит все возможные пределы. Боги не простят мне терпения и бездействия перед лицом того ужаса, в который погружается доверенная мне страна. Как ни чурался я такого решения, но придется применять силу. Опять же, чужеземцы, спасая вас, смолевники истребили больше ста слуг преступного правителя. Мыслю я, Раджаф не оставит этого так просто и попытается отомстить. Чувствую сердцем, что вот-вот разразится война… Прости, купец. Я понимаю, тебе наши хлопоты совсем не интересны. Я лишь хотел сказать, что оружие мне потребно. Но, разумеется, я заплачу тебе за него полную цену.
— Прости, мудрый Аркаим, — с достоинством ответил Любовод, — я вижу, ты намерен начать борьбу за праведное дело. Грехом будет честному человеку убегать, лишь только получив плату за товар. Быть может, ты не откажешь и нам в праве выступить в поход вместе с твоей армией и помочь всем, что будет в наших силах?
Олег поперхнулся воздухом и с огромным изумлением повернул голову к своему товарищу.
— Это благородное решение, чужеземцы, — после мига раздумий ответил правитель. — Я ничего не могу противопоставить столь решительному порыву. Рисковать собой ради свободы и благополучия жителей другой страны! Могу сказать, теперь я троекратно рад тому, что вас удалось спасти из лап Раджафа. Вы сами видите, у меня не так много людей, а потому каждый лишний меч будет на счету. Но, могу сказать, вы будете биться воистину за правое дело. Раджаф обращается с простым людом, как с безмолвными баранами. Он запретил всем, кроме своих бандитов, иметь оружие, дабы люди не могли противиться его силе. Он поместил в города говорящие шары и сам решает за людей, что и когда им надлежит делать, ако пастух распоряжаясь безмолвным стадом.
Он создал медного стража, который бродит по стране и, не зная ни жалости, ни сострадания, карает смертию несчастных за любой проступок. Он погрузил страну в беспросветный ужас, а несчастных смертных — в скотское состояние. Мы должны остановить злобного тирана и навсегда исторгнуть его из здешних земель. И пусть он мой кровный брат — но совесть, воля богов и заветы наших предков заставят меня переступить через любовь и покарать преступника! Ему не помогут ни его бандиты, ни высокие стены, ни его медный страж. Он, конечно, ужасен, этот медный страж, но мы все равно не отступим. Медный страж непобедим и бессмертен, но стремление людей к свободе не остановить слепой жестокостью. Едва мы ударим по тирану, нас встретят с радостью, и все каимцы вольются в наши ряды, чтобы добить своего истязателя. Медный страж будет низвергнут вместе со своим создателем.
— Что нам этот медный страж, мудрый Аркаим? — пожал плечами Будута. — Раз плюнуть, два прихлопнуть — и нет боле истукана. Истребили мы его уже, нету стража.
— Ты смог одолеть стража Раджафа? — с изумлением воззрился на него правитель. — Как тебе это удалось?
— Куда было деваться? — опять дернул плечами холоп. — Привязался, как репей. Вот и пришлось…
— Ты убил его, чужеземец? — продолжал выспрашивать правитель. — Как ты смог это сделать? Он же бессмертен!
— Ну, — припертый к стене холоп растерянно глянул на Олега, — управились как-то… Ну, нет его больше… Да, боярин?
— Значит, медного стража победил ты, чужестранец? — перевел взгляд на ведуна здешний властелин. — Как твое имя, мудрый и храбрый воин?
— Мать Олегом назвала, мудрый Аркаим, — ответил Середин, — а люди больше ведуном кличут. Я привык.
— Ведун Олег… — словно попробовал имя на вкус наследный правитель Кайма. — Как же смог ты победить бессмертного и неуязвимого стража?
— Увы, я не победил медное чудовище, мудрый Аркаим, — покачал головой Олег. — И даже не убил его… Просто избавился. Больно назойлив оказался. И страшен.
— Похоже, тебя опасно пугать, мой скромный друг, — улыбнулся хозяин дворца, — если ты стараешься избавляться от тех, кто страшен, как бы они ни были сильны, и не считаешь это за доблесть.
Олег поклонился, выражая благодарность, но промолчал. Он не собирался никому и никогда открывать тайну своей победы над бессмертным монстром. Уж очень она была хрупка. Достаточно выдернуть гвозди из следов — и страж опять обретет свободу. Нетрудно догадаться, на кого он начнет охотиться в первую очередь.
Мудрый Аркаим вскинул палец лежащей на подлокотнике кисти — и по дворцу прокатился удар гонга.
— Черному Сарычу будет передано о моем приказе, чужеземцы, — сообщил правитель. — Он проводит вас в хранилище, дабы вы могли найти свое оружие или выбрать ему замену. Теперь я оставлю вас. Надеюсь, мое угощение придется вам по вкусу…