Он решительно двинулся дальше — и не то что вода перестала в следах чавкать, но и наст приобрел нежданную прочность, удерживая на себе людей, словно скованный стужей лед.
Андрей, теперь уже не оглядываясь, шагал вперед вперед, лишь иногда пиная высоко выпирающие кочки. Снег осыпался, обнажая кислую мороженую осоку. Значит, болото. Деревьев нет никаких, даже совсем больных. Похоже, снизу началась настоящая топь, на которой корням цепляться не за что. Самое подходящее место для тех, кто желает расстаться с жизнью.
— Ну, скотина, — оглянулся он на предателя. — А говорил — утонем. Сколько нам еще до усадьбы?
— Верст пять, — кивнул тот. — Я и не думал, что тут тропы есть.
— Есть, есть… — Пан Чекрыжный по-прежнему отставал на полсотни метров, следом тянулась длинная воинская колонна. Князь Крошинский с десятком холопов брел метрах в пяти позади новика. Рядом неотлучно торчали только ярыга и трое пеших ляхов. — Скоро и вовсе дойдем.
Впереди, примерно в километре, вырастала темная стена леса. Похоже, там уже начиналась твердая земля. Осталось совсем чуть-чуть. Плохо… Может, с этой стороны болото и вовсе не заросло и окажется озером? Тогда они прямым ходом выйдут на берег.
Слева опять показалась кочка. Андрей пнул — травяная. Нет, пока, пожалуй, не озеро. Но кто знает, что будет дальше, впереди?
Наконец слева, метрах в ста, встретился пучок из пяти сосенок, сгрудившихся на пятачке размером с попону. Каждая — в палец толщиной. Андрей плавно повернул туда, прикидывая расстановку сил. Справа и на шаг позади — лях с его оружием под мышкой. Ярыга чуть сзади. Слева — набычившийся боец лет сорока в шлеме с длинным наносником и в куяке из крупных пластин. Третий лях, в кирасе и остроконечном шишаке, увлекся и вырвался на два шага вперед проводника.
— Ладно, потанцуем, — облизнул почему-то пересохшие разом губы Зверев. — Только бы Лютобор не ошибся…
— Ты о чем, московит? — переспросил правый поляк.
— Устал, говорю, бродить. Отдохнуть нужно.
— Не тебе решать. Как пан Немира дозволит, тогда и отдыхать станешь.
Как пан Немира дозволит, тогда и отдыхать станешь.
— А в ладоши похлопать можно?
— Чего?
— В ладоши похлопать… — До сосенок оставалась всего пара шагов. — Вот так… — Зверев со всей силы хлопнул в ладоши и громко произнес: — Благодарствую!
— Что?
— Все!!! — Андрей вскинул руку в фашистском приветствии, а затем с резким выдохом опустил ее влево и вниз. Верный гладкий грузик щекотно скользнул под тканью рубахи, вырвался наружу и стремительно врезался ляху под наносник. Тот коротко крякнул и откинулся на спину.
— Ах ты… — Шедший первым поляк рванул меч, но, пока он вытаскивал оружие, Зверев упал на колено, махнул рукой в обратную сторону. Стальной грузик прошипел в воздухе и врезался воину в колено. Тот взвыл и упал, схватился за ногу, громко ругаясь.
— Стой! — Третий лях кинул чужое оружие на снег, выхватил клинок, шагнул было навстречу, но каким-то непостижимым образом ноги его запутались между саблей и ремнем, он споткнулся и растянулся во весь рост носом вниз.
Продолжения Андрей ждать не стал: подскочил и с замаха врезал кистенем чуть ниже шлема, в основание шеи. Затем сделал шаг вперед. Подхватил саблю и с благодарностью поцеловал рукоять:
— Молодец, выручила.
Ярыга валялся в снегу, скрючившись и закрыв шапкой лицо. Князь Крошинский еще ничего не успел понять и растерянно крутил головой, его холопы повыдергивали мечи, но без команды ничего не делали. Андрей наконец-то получил шанс посмотреть, что получилось из его затеи. А получилось великолепное зрелище! Все те, кто хотел захватывать и грабить чужие усадьбы, насиловать девок, вспарывать детские животы, ныне бились в смертном вое в черной ненасытной трясине, медленно погружаясь все глубже и глубже.
Вот только остров оказался немного больше, чем ожидал Зверев, и пан Чекрыжный засел на самом его краю. Задние ноги его скакуна проваливались, но передние стояли на прочном льду, и шляхтич потихоньку выбирался.
— Вот, проклятье… — Андрей опоясался, вздохнул, вытянул из ножен саблю.
Всадник как раз успел влезть на островок, схватился за меч, снял с луки седла щит. Пришпорил несчастного коня. Полированная кираса была усыпана черными торфяными пятнами, взгляд горел ненавистью. Лях был в таком состоянии, что, наверное, не задумываясь кинулся бы на самого дьявола, не то что на паренька втрое младше себя годами.
— Умри, гаденыш! — вскинул он клинок над головой.
Против закаленного бойца шансов у новика не было, а вот против бессловесной скотины…
— А-а-а! — зло заорав, прыгнул он к коню, саданул гардой в морду, между ноздрями.
Скакун, осев, захрипел от боли и неожиданности, встал на дыбы. Зверев кинулся к нему, выбросил вперед саблю — шляхтич парировал удар, но остановить противника не смог. Еще два шага, и Андрей оказался у него за спиной. Пан Чекрыжный даже завыл от бессилия, пытаясь вывернуться назад, взмахнул наугад клинком — но кираса слишком прочно удерживала его тело. Новик с размаху вогнал саблю сзади под кольчужную юбку и отошел в сторону, чтобы не попасть под падающее тело.
— Ты… Ты чего сделал? — наконец осознал происходящее Иван Крошинский. — Ты чего? У меня же там три десятка холопов осталось!