— Рабские законы, — вслух повторил Андрей.
— Снимай, а то еще и сопротивление в протокол впишу.
Новик поморщился, расстегнул пряжку и позволил поясу с оружием упасть на землю.
— Руки подними.
Зверев согнул руки в локтях, зажимая грузик кистеня в месте сгиба, заложил ладони за голову.
— Больше никаких сюрпризов нет? — Мент, убрав пистолет, наскоро похлопал его по бокам, по спине, животу, присел, шлепая ладонями по широким штанинам шаровар.
— У меня даже карманов нет, — фыркнул Андрей. — Осторожней, щекотно!
— Ладно, пошли в машину, — подтолкнули его к «жигуленку».
Сбоку опять раздалась ругань: второй милиционер начал убирать саблю в ножны и снова порезался. Заговор Лютобора продолжал действовать.
На заднем сиденье маленькой машинки Зверева зажали с боков задержавшие его стражи порядка, «жигуленок» взвыл сиреной, развернулся, помчался назад по проспекту, потом свернул в какую-то улочку, еще одну. Места были незнакомые, и Андрей старательно крутил головой, пытаясь разглядеть таблички с названием улиц. Как назло, все они находились или слишком далеко, или заслонялись ветками деревьев.
— Мужики, а что это за город?
Менты дружно захохотали:
— Сообразительный мальчик. Не успели повязать, а он уже «дурку» запускать начинает.
Зверев откинулся на спинку и больше никаких вопросов не задавал.
Отделение милиции располагалось на первом этаже двухэтажного кирпичного дома, особняком стоявшего среди уже порядком обжитых «хрущевок». Судя по пышным яблоням под окнами, строилось и заселялось все это еще лет двадцать назад, если не раньше. Машина остановилась под крыльцом, служивые вытащили Андрея из машины, отвели наверх, за пластиковый щит с большими красными буквами и маленьким окошечком для переговоров с просителями.
— Гляньте, товарищ капитан, как золотая молодежь ныне гуляет. — Мент, что задерживал новика, шумно кинул на стол его оружие. — Он, кстати, уже «дурку» гнать начал, так что можно пока протокола не составлять. Пусть в «обезьяннике» посидит, пока родители с адвокатом не примчатся.
— Почему это «золотая молодежь»? — не понял Зверев.
— Ты на лапы свои посмотри. Все в «гайках».
Колец у Андрея было всего два, причем одно — боевое, с канавкой для тетивы. Ну и серебряный браслет — тетиву отбивать. И он, естественно, настолько привык к ним, что давно не замечал.
— Снимай свои побрякушки. — Капитан с повязкой «Дежурный» на рукаве отодвинул пояс с саблей, открыл ящик стола, достал и положил на закрывающее столешницу стекло тонкий бланк. — Будем протокол изъятия составлять. Значит, два ножа простых, один нож большой изогнутый, один ремень…
— Неправильно, — не выдержал Зверев. — Один пояс боевой, одна сабля булатная, суздальская, шестнадцатого века с эмалевой филигранью по золоту. Один косарь простой, боевой, один нож обеденный в серебряном окладе, одна ложка столовая, серебряная, с двумя рубинами на рукояти.
Дежурный остановился, глянул на задержанного, потом придвинул оружие к себе, потянул саблю из ножен. Тронул пальцем клинок — естественно, тут же порезался и недовольно пихнул его обратно:
— А хрен его знает, серебро это или алюминий обычный! Железо как железо. Может, ты его сам из рессоры выточил? Снимай побрякушки! И два кольца из желтого металла. Латунные или медные, ясно. И права тут мне не качай. Конфискат все равно в переплавку пойдет, пусть хоть из дерева ты его выточил.
Конфискат все равно в переплавку пойдет, пусть хоть из дерева ты его выточил. Фамилия! Адрес! Дата рождения! Ты хоть понимаешь, что тебе четыре года за ношение оружия светит, говнюк?
Из находившихся в комнате пяти сотрудников один поднялся, подступил к столу, взял в руки пояс, но обнажать клинки не стал, только осмотрел ножны и рукоять, осторожно опустил обратно, выразительно глянул на другого. Тот тоже поднялся, и они вместе вышли из помещения. Новику это почему-то не понравилось — появилось под желудком какое-то нехорошее чувство. Мент, который его задерживал, поморщился, пожал плечами и тоже удалился. Новик механически отвечал на вопросы, оглядывая просторную комнату. Стол с парой телефонов, фанерные скамьи вдоль стен, большой сейф в углу, чуть дальше — забранная решеткой дверь, за которой стояли в открытой стойке автоматы, лежали рожки и подсумки. Одна дверь — в ведущий на улицу коридор, вторая — в другой коридор, внутренний, расположенный вдоль дома.
— Ладно, — кивнул капитан. — Проверим, что ты тут натрепал, потом дальше поговорим. Стас, сунь его в обезьянник.
Дородный мент, ростом в полтора Зверева, поднялся, медленно работая нижней челюстью, молча прихватил новика за шкирятник и выволок в коридор. Там остановился перед одной из железных дверей, достал из кармана ключ, отпер замок, распахнул створку и швырнул задержанного в комнатушку. Послышался громкий щелчок замка, удаляющиеся шаги.
— Вот козел… — Андрей встал, отряхнулся, окинул взглядом камеру.
Половину помещения занимал топчан из покрытой лаком вагонки, тянущийся от стены до стены, в углу стояла эмалированная раковина и темнела дыра в полу с характерными ребристыми поверхностями для ног по сторонам. Кроме него, тут уже куковали пять человек. Трое, совершенно бродяжного вида, лежали ближе к одной стене, двое других — один в костюме, другой в клетчатом свитере и джинсах — играли на другом краю в фантики.