— Надень, а то простудишься.
Девочка робко кивнула, что, вероятно, у потерянных в жизни подростков могло означать нечто вроде благодарности, и натянула на себя куртку.
— Тебе сколько лет? — спросил Мартен, усаживаясь рядом.
— Четырнадцать.
— Где ты живешь?
— Здесь, в Сан?Франциско, рядом с Пасифик?Хайтс.
— Помнишь, что с тобой происходило до того момента, как ты здесь очутилась?
Лиззи вытерла слезы, катившиеся по щекам.
— Сначала я была дома, плакала, а потом проглотила эти… Ну, эту гадость, чтобы умереть.
— Какую гадость? Таблетки?
— Нет. Мама запирает шкафчик с лекарствами.
— Так что же?
— Я пошла в сад и в сарае нашла какие?то порошки: крысиный яд, удобрения…
Мартен ужаснулся.
— Зачем ты это сделала?
— Из?за Кэмерона.
— Кто он? Твой приятель?
Она утвердительно кивнула.
— Он меня больше не любит. Мне так больно…
Мартен с сочувствием взглянул на нее. Когда тебе пятнадцать лет, или двадцать, пусть даже сорок, или даже семьдесят пять, всегда — одна и та же история: чертова болезнь под названием любовь все разрушает на своем пути, блаженные мгновения счастья столь мимолетны, а платить за них приходится непомерную цену…
Мартен попробовал отшутиться:
— Представь, чем все это может закончиться, малышка, если в четырнадцать лет ты уже гробишь свое здоровье из?за мужчин!
Но Лиззи даже не улыбнулась, она интуитивно чувствовала, что что?то тут не сходится.
— Где мы? — испуганно спросила она, оглядываясь по сторонам.
— Понятия не имею, — признался он, вставая. — Но, уверяю тебя, пора нам отсюда сматываться!
И он рванул.
Девочка устремилась вслед за ним. Мартен шел очень быстро. Не важно, реальность это или нет, но он был твердо уверен, что пора делать ноги, и чем скорее, тем лучше. Это не сон. Ни ад, ни рай — на небесах не продают кока?колу по пять долларов за бутылку — это было нечто иное. И от этого нужно держаться подальше.
Мартен решил следовать указателям и выбирал те, на которых стрелочки указывали в сторону «Выход — такси — автобус».
По указателям они миновали зону дьюти?фри, где вдоль длинного коридора выстроились фирменные бутики типа «Гермес», «Гуччи» и многие другие с товарами класса люкс. Потом проскочили зону кафетерия. Тут в центре шатром располагалась будочка типа атриума, в каждом секторе которого посетителям предлагали кулинарные изыски в стиле быстрого питания: гамбургеры, салаты, суши, пицца, кускус, кебаб, дары моря…
Мартен оборачивался, чтобы проверить, на месте ли Лиззи, и торопил ее. Они почти бегом спустились по эскалатору, затем прошлись быстрым шагом по бесконечной бегущей дорожке, такая есть и в Париже на вокзале Монпарнас, только там она почему?то часто ломается.
Здание было огромных размеров, но везде, где бы они ни проходили, царили порядок, чистота и организованность.
Несколько бригад мойщиков драили стекла оконных проемов, по ним струилась вода, как в водопаде, пропуская внутрь помещения размытый золотистый свет.
Вокруг было полно народу, все куда?то спешили, так обычно бывает накануне каникул. Вязаные шапочки, шарфы, шмыгающие носы, пакеты с подарками: несколько компаний, видимо, собирались прямо здесь отмечать Рождество, другие, напротив, предпочли краски лета, нарядившись в яркие бермуды, футболки, демонстрируя загар, типичный для любителей серфинга.
Мартен взял Лиззи за руку и припустился бегом, расталкивая каких?то сморщенных типов, изображающих деловых людей, подростков, спящих на ходу в наушниках… Повсюду на стенах висели часы, напоминая о времени. Глядя вперед, отыскивая нужные указатели, Мартен торопился, ведомый подсознательным чувством, что нужно выбираться отсюда как можно скорее. Он знал, что выход где?то рядом. Мартен тянул Лиззи за руку, чтобы та не отстала, и все прибавлял шагу.
Наконец они оказались в просторном зале, и Мартен впервые услышал приглушенные звуки улицы: шум машин, сигналы, шуршащие по асфальту шины, хлопающие дверцы. В воздухе появились запахи, он стал не таким стерилизованным, возник сквозняк, почувствовалась жизнь…
Проходя через вертящуюся дверь, когда они готовы были выйти на улицу и ступить на асфальт, он почувствовал, что их безудержно затягивает обратно, да с такой силой, что чуть не полопались барабанные перепонки, и резко потемнело в глазах.
Мартен опять открыл глаза и увидел, что опять очутился в том же зале ожидания, на одном из металлических стульев, стоящих в несколько рядов, что и в тот раз. За его спиной — тот же киоск с сувенирами, впереди — кафе с той симпатичной официанткой?мулаткой в коротеньких шортах и с пышной прической…
Он обернулся к Лиззи и грустно посмотрел на нее: они вернулись в исходную точку!
— Бесполезно искать выход, парень. Нас здесь заперли.
Мартен повернул голову. Невозмутимый вид, пронзительный взгляд, Арчибальд выпустил облако дыма, затянувшись своей любимой гаванской сигарой. Видимо, в этом аэропорту курить разрешалось. Скорее всего, и сам господь бог был заядлым курильщиком… А почему нет? Ведь заболеть раком легких, когда ты уже мертв, уже не так опасно, как при жизни…
— И все это из?за вас, — укоризненно произнес Мартен, указывая на Арчибальда пальцем.
— Ты виноват не меньше моего, — возразил тот. — Если бы не стремился идти до конца, мы бы находились еще там.