Потому что Габриель — девушка непростая, загадочная, таинственная. Живет в Сан?Франциско. Арчибальд не стал бы медлить, чтобы приехать в город и овладеть бриллиантом. Если только он уже не приехал…
Мартен нажал кнопку на панельной доске, и два алюминиевых экрана поднялись с двух сторон от салона и сомкнулись, так за пару секунд кабриолет превратился в купе с элегантными ломаными формами. Он вышел и стал закрывать машину. Кинув взгляд на свое отражение в стекле, не сразу узнал себя. Надо сказать, что «Ллойд бразерс» хорошо знали свое дело: в своем номере в гостинице, куда он заехал из аэропорта, Мартен нашел три костюма от Смальго, идеально пошитых, элегантных, точно по его размеру. Он был еще более удивлен, когда на пороге нарисовался парикмахер и мигом превратил заросшего бородой, лохматого полицейского в героя телесериалов Джерри Бракгеймера[4]. Мартен не очень уютно чувствовал себя в новом образе, ему казалось, будто он влез в чужую кожу. Этот презентабельный и лощеный молодой человек, отраженный в стекле автомобиля, был, кстати, ему не менее чужд, чем тот неврастеник в поношенных кроссовках, бредущий по мокрым парижским мостовым. Так с каких пор, интересно, он перестал быть самим собой?
С тех самых пор, как она…
Мартен тяжело вздохнул и направился к «замку». Как же здесь было спокойно и светло! Место напомнило ему деревушку Прованс из его детства. Не хватало лишь трескотни кузнечиков для довершения картины. Он сделал пару шагов в сторону маленькой круглой хижины на берегу, что?то вроде небольшого кафе.
И в этот момент он увидел их…
— Хотите, посмотрю, что у вас случилось в моторе? — предложил Арчибальд.
— Вы механик?
— Не совсем. Я работаю в сфере искусства.
— Не надо, — ответила Габриель. — Это старый самолет, механизм у него капризный, требует к себе особого отношения.
— Да, я знаю. «Латекоэр?28,3».
Габриель подняла бровь. Она была заинтригована и удивлена. Арчибальд продолжил изумлять ее своей осведомленностью:
— Двигатель у него не родной, не оригинальный, ведь так? На что вы его заменили?
— На «Шевроле».
— На 640 лошадиных сил?
— Да.
Этот странный тип разбирался в механике.
— Я могу посмотреть?
В последней попытке отказаться от его услуг Габриель показала ему руки, запачканные отработанным маслом:
— Вы же весь перемажетесь!
Он воспринял это как разрешение, скинул пиджак, закатал рукава своего вязаного джемпера.
— В любом случае вы сами напросились, — улыбаясь, произнесла она и протянула ему ящик с инструментами.
Ей стало любопытно, и она пошла вместе с Арчибальдом к понтону. Он ловко вскарабкался на фюзеляж гидросамолета, словно всю жизнь этим занимался.
— А что мне будет, если я его починю? — спросил он, открывая капот. — Ужин в ресторане? А?
Габриель заморгала. Сердце забилось чаще. Его слова — как холодный душ. Этот трюк ей хорошо знаком. Почему?то он нравится мужикам, они всегда надеются, что с ней это пройдет. Все к нему прибегают более или менее искусно. И этот туда же, он оказался такой же, как все. Только не показывать ему свою растерянность и разочарование! Сделать вид, будто игра забавляет.
— Ну вот, и вы туда же… Сначала мы изображаем джентльмена, но все всегда заканчивается одинаково: сначала ужин, потом по рюмочке, поцелуйчики… Не так ли?
Арчибальд сделал вид, что ничего не слышал.
— В конце концов, вы такой же, как все остальные, — добавила Габриель.
— Вероятно. — Он оторвался от двигателя и посмотрел ей в лицо: — А может, и нет.
— Ладно, пусть будет ужин, — кивнула Габриель. — Но только при условии, что почините мотор!
У Мартена бешено колотилось сердце, он бегом вернулся к машине и сел за руль. Дрожащей рукой открыл бардачок и увидел там парабеллум марки «Глок». Мадемуазель Хо сдержала слово и снабдила его оружием и разрешением на него с визой ФБР. А еще он нашел в бардачке охотничий нож, фонарик, ракетницу и бинокль. Последний был кстати. Мартен направил его в сторону береговой линии и навел резкость.
Габриель разговаривает со своим отцом!
На ней длинный вязаный свитер из толстой шерсти, потертые джинсы поверх ботинок. Мартен почувствовал, что у него чуть дрожат руки. Он не видел Габриель тринадцать лет, но ощущение такое, будто они расстались вчера. Ее светло?каштановые, почти русые волосы спадают на глаза, закрывая пол?лица, но это ей не мешает. Солнце освещает лицо и фигуру, подчеркивая правильность и соразмерность всех линий. Он видит даже, как светятся ее глаза, а потом вдруг почему?то становятся грустными.
Мартен понимает, что ни время, ни расстояние не ослабили его любовь.
Но разве может любовь причинять человеку столько страданий? Разве такая любовь — настоящая?
Мотор гидросамолета закашлял, будто поперхнулся болтом, потом выстрелил пару раз черным дымом, заработал ровнее и наконец заурчал, как полагается. Арчибальд спокойно закрыл капот, осторожно слез с фюзеляжа, взял тряпку и вытер руки.
— Проблема не в карбюраторе, а в цилиндрах, — пояснил он. — Если такое повторится, надо будет заменить их.
Он опустил рукава, надел свой твидовый пиджак и с улыбкой повернулся к Габриель:
— Что касается ужина в ресторане, то я пошутил. Впрочем, если вы будете настаивать…