В кои веки обошлось без пререканий. Мельком глянув на мать, Полли вновь скрылась.
Шеба, окаменев, смотрела на багровое от ярости лицо женщины.
Гораздо позже, вспоминая эту сцену, она отметит явное сходство сына с матерью: та же смуглая кожа, широкая кость, те же трагически опущенные уголки глаз. Но это позже. А в тот момент лицо женщины было так чуждо, так враждебно, что Шеба на миг убедила себя, что это вовсе не мать Конноли.
— Что, испугалась? — желчно спросила женщина. — Давай, давай, спускайся. Сейчас я с тобой поговорю!
Совершенно чужой человек отдавал ей приказы в ее собственном доме. Шебу трясло, словно через нее пропустили электрический ток. Бледное лицо Ричарда с прищуренными глазами, казалось, плавало рядом с лицом женщины. Ричард был озадачен. Он еще не понял. Он еще считал себя в одной команде с женой — против этой вздорной, невесть откуда взявшейся бабы. Еще несколько минут — и моей прежней жизни конец , повторяла про себя Шеба, спускаясь по лестнице.
— Сегодня нам позвонил директор, — сообщила миссис Конноли, — и пригласил назавтра к себе. Сказал, что хочет потолковать насчет Стивена, но не по телефону. Я к Стивену: «Что от нас надо твоему директору?» А мой сын начинает плакать ! Рыдает, как дитя малое! Тут уж я из него все вытянула. Он мне все рассказал. Я и письма твои грязные видела…
— Минуточку, минуточку! — поднял руку Ричард.
— Не надо, — остановила его Шеба.
— То-то же! — злорадно кивнула миссис Конноли. — Нечем крыть, верно? Может, расскажешь муженьку, чем ты занималась с моим сыном?
— Ведите себя прилично, — нахмурился Ричард. — В доме ребенок.
Шеба вспомнила о Бене, который все еще ждал ее в остывающей ванне.
— Полли! — крикнула она. — Поднимись к Бену, присмотри за ним.
Рот миссис Конноли беззвучно открывался и захлопывался, словно зев выброшенной на песок рыбины.
— Это ты мне говоришь вести себя прилично? У меня, между прочим, тоже дети имеются!
Из гостиной снова появилась Полли:
— Объяснит кто-нибудь, что происходит?
— Закрой рот и отправляйся наверх, — приказал Ричард.
Полли угрюмо прошаркала по лестнице мимо матери.
Шеба остановилась на нижней ступеньке; по ее лицу катились слезы.
— Давай, давай, поплачь, — сказала миссис Конноли. — Стерва развратная…
— Прошу прощения, — оборвал ее Ричард. — Придется мне… — Он опустил ладонь на плечо миссис Конноли и попытался развернуть ее к двери, но она выскользнула из-под его руки и заорала в лицо Шебе:
— Дрянь! Наглая дрянь!
В ходе короткой схватки у Ричарда свалились очки, а шапка миссис Конноли съехала набок.
— Не смей… меня… трогать!
Все трое — Шеба, Ричард и миссис Конноли в своей полупьяной шапке — на мгновение замерли.
В конце концов Ричард наклонился за очками. Вернув их на место, он начал что-то говорить миссис Конноли своим сиропно-миротворческим голосом («сюсюканье» — называет этот тон Шеба), и тут миссис Конноли внезапно метнулась к Шебе.
Атака длилась не более пары секунд, но, когда Ричард оттянул миссис Конноли от жены, в ее кулаке остался существенный клок волос Шебы.
— Довольно! — Ричард схватил миссис Конноли за плечи. Та вопила во все горло, отбрыкивалась, махала руками.
Шеба рыдала, уцепившись за край стола. Потом она вспоминала, что ее потряс вид Ричарда, который обхватил миссис Конноли сзади и в неуклюжих медвежьих объятиях потащил к двери. Ее ботинки на резиновой подошве волочились по полу, как у покойника.
Хлопнула дверь, и почти в ту же секунду пронзительно заголосил звонок. Ричард, тяжело дыша, привалился спиной к двери. Шеба опустилась на пол. Они смотрели друг на друга, а в прихожей не умолкали упорные звонки, почти заглушающие визгливую арию миссис Конноли на крыльце.
* * *
Шеба больше не позвонила мне в тот вечер — полагаю, объяснялась с Ричардом. На следующий день она предпочла остаться дома — мудрое решение, — несмотря на приказ Пабблема явиться к нему. Я не раз набирала ее номер из школы, но трубку никто не снимал. В результате я большую часть дня пробыла в неведении, вынужденная складывать цельную картинку из сплетен, которыми взахлеб обменивались мои коллеги. Шеба, оказывается, завела интрижку со Стивеном Конноли, шушукались учителя. Между ней и матерью мальчика произошла безобразная сцена, с рукоприкладством. Не исключено — и даже вероятно, — что Шеба совратила не одного Конноли. Полиция уже привлечена.
На первой перемене в учительской было не протолкнуться. Окружив Элейн Клиффорд, мои коллеги с горящими глазами внимали последним сводкам, которыми снабдила биологичку школьная секретарша Дерде Рикман. В данный момент, докладывала Элейн, в кабинете директора «проходит заседание» с участием Пабблема, представителей полиции и семейства Конноли. Виновницу торжества тоже вызвали, но она отказалась явиться и с минуты на минуту будет арестована. Пабблем в кошмарном состоянии. Буквально час назад наорал на практикантку за то, что подала кофе не по его вкусу: слишком много молока. Дерде Рикман объясняла такое поведение чувством вины и гневом. Пабблем, на ее взгляд, не мог себе простить, что вопиющие злодеяния Шебы случились в период его директорства.