Как-то расхотелось туда идти, несмотря на любопытство, о чем я и уведомил Перри.
— Подождешь здесь? — хитро улыбнулся он.
— Зачем ты меня сюда вообще притащил? — вздохнул я, поняв безвыходность своего положения.
Перри подошел к газону и, не наступая на него, прокричал:
— Максуэлл Тейлор, мы просто хотим поговорить!
Секунду спустя дверь дома приоткрылась, от нее к нам пробежала узкая дорожка.
— На траву не наступай, в доме ничего не трогай и постарайся не хамить, — сделал последние наставления Перри и пошел вперед.
Едва мы ступили через порог, дверь резко захлопнулась и засиял яркий свет. Мой рот сам собой открылся. Удивило даже не обилие золота, статуй, картин и всяких драгоценностей, а то, что дом изнутри был гораздо больше, чем казался снаружи.
— Нам туда, — Перри указал на широкую лестницу.
Поднявшись, попали в длинный коридор, освещенный мерцающим белым газом. Чем дальше шли, тем сильнее становилось мерцание. Перед глазами вспыхивали и угасали неясные образы. Жуткий смех, детский плач, стоны совокуплений… Холодная радость и боль — много боли…
Шептали вокруг чьи-то голоса. Они взывали, настойчиво требовали чего-то, но слова их были непонятны… Такое действительно мог создать только повелитель самых темных глубин ада!
Шепот потихоньку сводил с ума. Я прибавил шагу и догнал Перри.
— Не обращай внимания, — глянув на меня, посоветовал он, хотя и сам был бледнее смерти.
Я прибавил шагу и догнал Перри.
— Не обращай внимания, — глянув на меня, посоветовал он, хотя и сам был бледнее смерти.
Когда коридор закончился, мне явно грозил нервный срыв. Я с трудом представлял себе наш обратный путь.
Перри толкнул дверь. Я пулей пролетел мимо, закрыл ее поплотнее, облегченно вздохнул и осмотрелся.
В абсолютно пустой комнате спиной к нам сидел за клавесином стройный мужчина и мурлыкал себе под нос незнакомый мотив. Звука инструмента слышно не было, хотя я видел, что человек нажимает на клавиши.
— Максуэлл, может, ты отвлечешься от своего адского инструмента? — довольно грубо обратился к нему Перри.
— Господа, вы уже здесь? — обернулся к нам изящного вида молодой человек немногим старше меня. — Как вам моя игра?
— Отвратительно! — с ненавистью покосился на клавесин Перри.
«А мне говорил — не хамить!» — пронеслось в моей голове.
— Он всем это говорит, — заметил Максуэлл.
— Что? — встрепенулся я.
— Максуэлл, ты нарушаешь закон! — нахмурился Перри.
— Нет, — спокойно улыбнулся он. — Просто слышал, как ты говорил это на улице. А по глазам твоего друга увидел его реакцию. Мысли читать не так уж интересно, — сообщил он мне. — К тому же об этом сразу становится известно магам наместника, которые подобного не прощают… Вы тоже считаете, что моя музыка плоха?
— Простите, что-то не припоминаю… — Я не понял, о какой музыке он ведет речь.
— Как? — изумился он. — Вы прошли по коридору и ничего не слышали?
— Так этот… это была ваша музыка? — не поверил я,
— Да, — кивнул он. — Я назвал свою композицию «Обед в безумном дворце». Как на ваш вкус?
— Весьма подходяще, — согласился я.
— И все-таки что вы скажете о музыке? — потребовал он внести ясность.
— Видите ли, — осторожно промямлил я, — пиццикато на нижних басах, по-моему, немного запаздывает. Атак ничего… Вполне прилично.
Честно говоря, и сам не до конца понял, что за хрень сказал, но маг, похоже, вполне удовлетворился моим суждением.
— Присаживайтесь, господа, — радушно указал Максуэлл на невесть откуда взявшиеся кресла с высокими спинками. Впрочем, появились не только они: мебель, картины, камин словно из-под земли выросли! Клавесин исчез, и мы очутились в уютном кабинете.
Утонув в мягком кресле, я очумело рассматривал висевшие на стенах полотна, являвшие собой самый оголтелый абстрактный сюрреализм.
— О чем ты хотел поговорить, Перри? — спросил Максуэлл, разлив в бокалы золотистое вино.
— Сегодня на нас напали, Максуэлл. Люди, которые не чувствовали боли и не проронили ни звука даже в миг смерти.
— И что тут странного? — удивился Максуэлл. — Простые наркоманы захотели вас ограбить.
— Если ты знаешь наркотик, позволяющий драться с отрубленной рукой или вспоротым животом, то назови нам его, — покачал головой Перри. — О таком никто не слышал… Нет, я думаю, что тут работала магия. Это возможно?
— Вполне. Только мертвых оживлять довольно хлопотно.
— Мертвых?! Как я об этом не подумал? — хлопнул себя по лбу Перри.
— Видишь, как все просто, Перри! — довольно улыбнулся Максуэлл.
— Разве у трупов кровь не остывает? — поинтересовался я на всякий случай.
— Откуда ты знаешь, какая была кровь? — спросил Перри.
— Ну, когда я своему брюхо подрезал, его кровь мне на руки хлынула, — пояснил я. — И она определенно не была холодной.
Максуэлл вскочил с кресла и подошел ко мне.
— Покажи руки! — потребовал он.
— Вообще-то я их сразу вымыл, — предупредил я, вставая, протягивая конечности и вспоминая, когда это мы успели перейти на «ты».
Максуэлл внимательно осмотрел обе и удовлетворенно кивнул.
— Достаточно. — изрек он. — Сядь в кресло и протяни их ко мне… Кстати, можешь называть меня запросто по имени.
Я послушно исполнил его приказ.