— Главное — сразу дыма надышись! — поучал меня один из стражников.
— Чтобы быстро задохнуться. Тогда и огня не почувствуешь.
Я исподлобья глянул на доброго советчика и предложил ему отправиться куда подальше. Конвоир обиделся и замолчал.
На площади ожидала праздничная толпа. Она окружала обложенный хворостом столб и здоровенного детину в грязном фартуке, бережно поддерживающего огонь в жестяном ведерке. Стражники привычно привязали меня к вышеозначенному столбу и стали неподалеку, явно намереваясь дождаться окончания спектакля.
Похоже, это был самый настоящий пи… то есть конец! Палач уже радостно размахивал факелом, готовясь сделать из меня барбекю на потеху толпившемуся электорату.
— Остановитесь, варвары! — без особой надежды произнес я. — Подумайте о душах своих бессмертных! Как вы будете смотреть в глаза потомкам, зная, что отправили на костер невиновного человека?
Гневный свист и ругань убедили меня, что потомкам они будут смотреть в глаза совершенно спокойно.
Палач запалил факел и сунул его в хворост.
— Одумайтесь, дикари гребаные! — с истерическими нотками в голосе продолжил я увещевание, наблюдая краем глаза, как начинает тлеть мой плащ. — Земля плоская!
Метко запущенный кем-то подгнивший помидор дал понять, что туземцам абсолютно безразлично, плоская Земля или круглая, вертится она или нет. Народ хотел зрелища!
— Скоты неблагодарные! И это после всего, что я для вас сделал?!
Крики на мгновение стихли. Туземцы тупо соображали, что я имею в виду. Потом ругань разгорелась с новой силой.
Вдруг народ стушевался, и как по команде все рухнули на колени.
Я заткнулся, пытаясь понять, что это значит.
За спиной раздалось тяжелое лязганье. Перед моим взором возник загадочного вида всадник в красной с золотом тяжелой броне на закованном в панцирь коне.
— Почему не доложили? — поинтересовался он, пиная железным башмаком одного из конвоиров в висок.
— Дознаватель приказал сжечь шпиона, ваша светлость! Мы тут ни при чем, не губите! — взмолился другой, с ужасом взирая на мертвого товарища.
Всадник с грохотом слез с коня, и приблизился ко мне.
— Ты — пес? — глухим голосом спросил он меня.
— Лосось, мать твою! — Я лихорадочно и тщетно старался сбить пламя с разгорающейся штанины. — Развяжите меня!
— Что ты знаешь о Бэлле? — спросил всадник, равнодушно наблюдая за моими мучениями.
— Вилы твоему Бэллу пришли! — не стал скрывать я, поскольку все равно смерть была не за горами. — За что палите, суки?! Случайность это, он первый начал!
— Как ты смог убить бессмертного? — спросил он.
— Не я его пришиб, — спокойно — насколько позволяла ситуация — улыбнулся я, поддерживая лучик вспыхнувшей надежды. — Но ты ни хрена не узнаешь, если я сгорю!
Всадник криво усмехнулся:
— Считаешь, что меня это интересует? Наивный — он хотел меня обескуражить! Из последних сил я коварно улыбнулся. —
— Развязать! — распорядился он. — Доставьте в башню немедленно!
С этими словами железный человек легко взгромоздился на несчастное животное и, не попрощавшись, умчался.
Стражники суетливо кинулись ко мне, залили костер (и меня) холодной водой и, разметав непогасшие хворостины, перерезали мои путы.
— Руки развяжи! — потребовал я у особо старательного конвоира.
— Руки развяжи! — потребовал я у особо старательного конвоира.
Последний посмотрел на веревки с немалым сомнением.
— Тебе что барин приказал?! Развязать! — напомнил я. — Вот и развязывай, чучело!
Все еще сомневаясь, стражник выполнил мой приказ.
С наслаждением потянувшись, я презрительно осмотрел замершую на коленях толпу.
— Скоты! — обозвал я всех и, подойдя к палачу, от души пнул его по ребрам. — Чтобы знал в следующий раз, зараза, кого можно жечь, а кого нет!
Стражники, конечно, не стали относиться ко мне более дружелюбно, но по крайней мере теперь немного опасались. Довольно вежливо они предложили мне следовать за ними.
— Это вообще кто был? — поинтересовался я у дававшего мне ранее полезные советы конвоира.
— Его светлость генерал Гхиар, — шепотом ответил он, оглянувшись по сторонам, — повелитель Солонара.
— Да что ты?! — типа удивился. — Сам повелитель?! Правда, что ли?!
Стражники отчаянно закивали, в ужасе закатывая глаза.
Ну, лично мне генерал по боку, главное — я спасен. Хотелось верить, что его светлость не пересмотрит свое мудрое решение. Правда, чуток напрягал вопрос: с какого такого перепоя генерал спросил вдруг о Бэлле именно меня? Подозрительно это… Ну да жив — и ладненько! С остальным разберусь по ходу…
Мы наконец пришли к высоченной башне. Разумеется, тут не было и пародии на подъемник. Преодолев примерно тысячу ступеней до покоев генерала, я почти искренне сожалел, что не остался на костре, где, наверное, давно уже отмучился бы.
— Говори! — мрачно приказал генерал, едва меня завидев.
Ну а я ненавязчиво потребовал время, чтобы перевести дух после муторного подъема, и чего-нибудь прохладительного — желательно алкогольного. Получив чарку довольно паршивого вина, неспешно им наслаждался. Генерал не сводил с меня взгляда, тяжесть которого очень быстро убедила не выпендриваться.
Небрежно отставив в сторону кубок с недопитой кислятиной, я дружески улыбнулся его светлости.