— Тут есть нечто лучшее! — Я подала ему железную бляху от почти полностью сгнившего кожаного ремня, украшенную изображением нацистского орла. — Я нашла останки наших беглых немцев, улизнувших из лагеря военнопленных зимой сорок восьмого года. Как бишь их там звали? Кажется, Шульц, Зальц и Аксман. Так? — Я выложила на край ямы три черепа. — Все «три богатыря» в наличии!
— Батюшки-светы! — потрясенно ахнула подползшая к нам Галка. — Ева, ты их нашла!
— Невероятно! — прерывающимся от волнения голосом констатировал Игорь, боязливо трогая пальцем насмешливо скалящий зубы череп. — А ты точно уверена в их подлинности?
— Угу. — Я высыпала в его подставленную ладонь несколько пуговиц с фашистской свастикой и заплесневелый погон унтерштурмфюрера СС. — Уверена на все сто процентов — это они!
— Потрясающе! — благоговейно выдохнул диггер, судорожно сжимая пуговицы. — Стас не ошибся, ты нашла раритет!
— Да ничего здесь нет! — сердито пробурчала я, бестрепетно копаясь в костях. — Надеюсь, покойные фрицы на меня не обидятся…
— Ищи лучше! — требовательно прикрикнул на меня Игорь, весь дрожа, как в приступе лихорадки. — Вспомни документ Стаса и рассказ Летописца. Немцы имели при себе что-то важное, предназначенное лишь для тебя. И этот предмет не мог пропасть. Ищи его!..
Я невежливо уселась прямо среди разломанных скелетов, на ребрах которых четко просматривались следы чьих-то острых зубов, и задумалась. Внутри ямы зов ощущался очень сильно, вызывая у меня покалывание в кончиках пальцев и зуд в глазах, будто кто-то незримый подталкивал меня, требуя: «Достань, посмотри!» И этот зов шел откуда-то снизу. Неужели из-под земли? Я недоуменно сдвинула кости и на пробу, носком сапожка, вяло поковыряла почву у себя под ногами. Мягкая, податливая… Предположим, такой вариант развития событий немцев загнал в яму, они понимают, что обречены на гибель, и у них остаются считаные секунды для того, чтобы успеть спрятать священную для них реликвию. Двое защищают одного, а тот усиленно…
Я вскрикнула от негаданно снизошедшего на меня озарения и принялась воодушевленно раскапывать дно ямы, разбрасывая комья земли и вздымая тучи пыли.
— Эй, ты чего, крыша поехала? — испуганно предположил Игорь, но в ответ я лишь пригрозила ему грязным кулаком, не прекращая захватившего меня процесса археологических изысканий.
— Свети сюда! — требовательно рыкнула я, и он послушно направил в яму лучик фонарика, растерянно пожав плечами и обменявшись с Галкой совершенно ошалелым взглядом.
Сначала я обнаружила тонкий ремень и, подцепив его, вытянула из земли кожаную командирскую планшетку, добротную и мало пострадавшую от многолетнего пребывания в подземелье. Игорь с Галиной таращились на меня восторженно выпученными глазами, не смея ни вздохнуть, ни моргнуть от напряжения. Я медленно расстегнула застежку планшетки, и в руки ко мне выкатилось что-то небольшое, квадратное, бережно обернутое в лоскут черного шелка. Я развернула ткань, извлекая из нее глиняную, покрытую синеватой глазурью плитку…
— Ну вот, — разочарованно протянул диггер, — а где сокровище, золото, брюлики?..
— Тсс, — сердито зашипела Галка, зажимая ему рот своей мягкой ладошкой, — не видишь, что ли, ты мешаешь Еве!
Нет, он мне не мешал.
А вернее, я напрочь позабыла сейчас о существовании своих спутников, пристально всматриваясь в загадочную пластинку и напрягая мозги. Я пыталась вспомнить: мне уже доводилось где-то видеть точно такие же клинообразные значки, складывающиеся в непонятную надпись. Причем видеть не так давно! Но, к сожалению, расшатанная усталостью и недосыпанием память никак не хотела пойти мне навстречу или дать подсказку, превратившись в темный безголосый провал. И тогда, подчиняясь идущему от плитки зову, я положила пальцы на ее поверхность, словно слепая, на ощупь, исследуя каждый значок, каждую черточку неведомого текста…
Свечение возникло само собой, зародившись в глубине пластины. Сначала оно напоминало крохотного светлячка, но потом усилилось и обрело форму четкого квадрата, занявшего всю плитку. Я потрясенно расширила глаза, намереваясь отбросить от себя этот непонятный предмет, но раритет словно прилип к моим пальцам, не желая расставаться с кем-то, проснувшимся в недрах моего сознания. Свечение плавно перетекло в мои ладони, наполняя их зудом и жаром. Мне казалось, вот я перестаю быть самой собой — скромной девушкой двадцати пяти лет от роду, круглой сиротой, покинутой мужем и до недавних пор считавшей себя неприметной серой мышкой. Сейчас я стала кем-то другим — сильным, умным, опытным. Перед моим воспаленным сознанием проносились удивительные картины, расшифровать которые я не могла. Я видела мощную крепость, возведенную на вершине высокой горы, и многочисленную когорту всадников, следующих за молодым мужчиной с благородным и умным лицом, ласково усмиряющим гарцующего от нетерпения вороного жеребца. А рядом с ним юную смеющуюся прекрасную деву с королевским венцом на серебристых локонах. Я видела воина в белом плаще и ощущала на своих губах его горячие от страсти уста, целующие меня самозабвенно и исступленно. А затем вдруг изображение крепости поплыло, сменившись рядами марширующих солдат, вскидывающих руки в жесте преданности и восторженно скандирующих: «Хайль Гитлер!» Два пятна — черное и белое в середине ромбического рисунка, тварь с когтистыми лапами, обнимающая меня уверенно, будто личную собственность, летящие по ветру пряди длинных белых волос… Хотя нет, это не волосы, это снег, а точнее, огромная снежная равнина и ползущие по ней снегоходы, помеченные гербом, имевшим форму свободно распахнувшего крылья имперского орла, несущего в когтях лавровый венок, в центре которого находился полярный медведь со свастикой на спине… Не помню, какое государство имеет такой герб… Это не Норвегия, не Исландия… Но чей же он тогда? И вот это снежное великолепие внезапно перекрывает ослепительная вспышка, переходящая в волны всепожирающего пламени, катящегося по поверхности нашей планеты и уничтожающего все на своем пути: города, леса, людей…