Тепло, даже жарко и душно!.. Я непроизвольно рванула ворот куртки, облизала пересохшие губы и проснулась… Окружающий меня лес изменился разительно. В воздухе разливалось благодатное тепло, лежащий на земле снег — таял, а сплетения бурелома словно отступили от могучего пня, открывая небольшую лесную поляну. И как это я сразу не заметила, что попала в самый центр красивой рощи, образованной странными серебристыми дубами? Я изумленно поднялась с пня, не находя логичного объяснения ни столь резкому потеплению, ни неестественному поведению леса, враз сменившего откровенную враждебность на не менее красноречивое гостеприимство. Лес вел себя будто одушевленное разумное существо…
Дубовые ветви раздвинулись, являя моему взору крохотную мраморную беседку на невысоком пригорке. Невзирая на самый разгар января, возле изящного сооружения буйно цвели ландыши, изливая упоительный аромат. Медленно переставляя затекшие от неловкой позы ноги, я брела между дубов, ласково оглаживающих меня своей листвой — не по-зимнему сочной и пышной. «Ты пришла!» — удовлетворенно шелестели могучие деревья. «Это она, она!» — мелодично звенели ландыши, покачивая изящными колокольчиками. «Здравствуй, девочка! — эхом откликнулся белый купол беседки. — А мы тебя заждались…» Ничего не понимающая, околдованная, очарованная, я робко вступила на трехступенчатую лесенку, ведущую к хрупкой конструкции из четырех колонн, покрытых легкой крышей и соединенных между собой серебряной решеткой, изукрашенной хрустальными инкрустациями. Я никогда раньше не видывала ничего более воздушного и печального. Словно великий архитектор сумел воплотить в камне и металле некий похоронный гимн, пронизанный болью утраты и надеждой на возрождение, и построил из них эту надгробную беседку, ставшую апофеозом вечной любви и поклонения. Внутри траурного сооружения я увидела не каменный пол, а зеленую лужайку, в середине которой находилась статуя прекрасной девы, высеченная из глыбы белого мрамора. Чья-то талантливая рука выгравировала на надгробии изображение распахнувшего крылья сокола, а под ним скупую дату, обозначающую годы ее жизни: 1465-1490. Я вздрогнула от выявленного совпадения, выглядевшего отнюдь не случайным.
Принцесса Дагмара умерла в возрасте двадцати пяти лет, и ее скоропостижная кончина сильно изменила будущее нашего мира. Вырезанный узелок, нарушивший целостность полотна бытия… А ведь именно столько же мне исполнилось совсем недавно… И, словно желая презреть смерть одной из нас и возвестить приход другой, перед мраморным надгробием цвел роскошный розовый куст, увенчанный двумя золотистыми бутонами.
Но мое внимание привлекли отнюдь не диковинные цветы. Тяжело опершись на одну из колонн, в беседке стоял старый, словно само время, человек, облаченный в просторное белое одеяние, отороченное по краю широкой золотой каймой. Бессчетные промчавшиеся над этим мужчиной столетия беспощадно скрючили его тело, некогда стройное и безупречно сложенное. Ухватившаяся за колонну рука, иссохшая и покрытая шерстью, превратилась в звериную лапу, а его лицо, намеренно освобожденное от складок откинутого назад капюшона, выглядело настолько омерзительным, что я невольно отшатнулась назад и закричала от отвращения…
Буквально через секунду я одумалась, устыдилась своей спонтанной реакции и ладонью зажала себе рот, мысленно проклиная собственную несдержанность. Мужчина добродушно улыбнулся и переместился поближе ко мне, двигаясь короткими вымученными шажками. Похоже, его здоровье подтачивала затянувшаяся болезнь суставов. Потрясенно, вытаращенными глазами, я рассматривала ужасную морду загадочного незнакомца, имеющую мало общего с обычным человеческим лицом.
— Как это вас угораздило? — наконец смогла выдавить я блеющим голосом и стыдливым движением руки изобразила нечто неопределенное вокруг своей головы. — Генетическое отклонение, внутриутробная инфекция?..
— Вас пугает мой облик? — В глазах чудовища промелькнули беззлобные смешинки. — Увы, это не болезнь, а всего лишь справедливая расплата за долголетие, опыт и способность к смене облика…
— Правда? — озадаченно брякнула я.
Монстр утвердительно кивнул.
— А по моему мнению, так больше похоже на последствия заключенной с дьяволом сделки… — с сомнением пробормотала я. — Я давно подозревала, что если быстро произнести фамилии всех венгерских футболистов, то можно вызвать самого Сатану!..
Чудовище дребезжаще рассмеялось:
— Браво, милая девочка! Человек, в любой ситуации не теряющий чувства юмора, практически не подвержен приступам страха…
— А не смешно, — нахохлившись, будто воробей, и чувствуя себя виноватой, буркнула я. — Если каждого лугару ожидает подобная непрезентабельная старость, то лучше их на фиг — эти способности…
— Боишься стать некрасивой? — иронично усмехнулся мужчина.
— Не более чем любая другая женщина, — обиженно огрызнулась я. — Но подурнеть до такой степени — это уже явный перебор…
Старик успокаивающе похлопал меня по плечу, и я ощутила слабый запах разложения, исходящий от его скрюченной, покрытой струпьями клешнятой лапы.