Поскольку в попавшей к господину Зимину записке не указывалось точное место встречи, то я решила мыслить логически. Кем бы ни оказался мой анонимный визитер, он явно не отдавал предпочтение ни одному из проживающих в Будапеште чаладов, раз уж выбрал для нашего свидания данное нейтральное место, связывающее две части города. Причем не только их, но еще и два менталитета, два образа жизни, два поколения. И это тоже выглядело чертовски символичным.
И это тоже выглядело чертовски символичным.
Я поднялась по заблокированному для автомобильного движения съезду, соединяющему Маргит и остров Маргитсигет, чтобы вступить на бетонное покрытие моста. Похолодало. Клубы пара, вырывающиеся у меня изо рта, наглядно свидетельствовали о резком падении температуры и грядущей морозной ночи. Мост пустовал. Кажется, я прибыла на встречу первой. Ну что ж, недаром говорят, будто точность — вежливость королей! Я сложила руки на груди и расслабленно прислонилась к железным перилам, через равные промежутки разделенным декоративными гранитными шарами. Внизу, под опорами моста, шумел полноводный Дунай, отсюда кажущийся совсем черным и враждебным. Холодная, как поцелуй смерти, вода бурлила и закручивалась во множество воронок, неся комья снега, перемешанные с ледяным крошевом. Я содрогнулась от нехорошего предчувствия и поспешила покончить с неприятным разглядыванием сего пограничного водораздела, напомнившего мне сейчас легендарный Стикс — реку, согласно древнегреческой мифологии протекающую в Царстве мертвых. Хотя полагаю, эти фантазийные домыслы основывались исключительно на том, что, по моим меркам, Буда вполне подходила под определение Царства живых, тогда как территория ликантропов — Пешт ассоциировалась в моем восприятии с миром, населенным мертвыми душами. М-да, человек, выбравший для нашей встречи настолько двусмысленное место, — отнюдь не глуп!
Я ощущала себя слабой песчинкой, по неведомому промыслу судьбы заброшенной на край Вселенной. Затянутое тучами небо отливало чернильной тьмой, лишенной сегодня даже слабого проблеска далеких звезд. Чернота неба полностью сливалась с чернотой воды, лишь где-то посередине разделенная тонкой линией моста, этаким бледным подобием путеводной нити Ариадны, ведущей наш мир из прошлого в неотвратимое будущее, столь же мрачное, как вода и небо. Моя интуиция звонила ничуть не тише церковного колокола, настойчиво предупреждая: именно здесь, сейчас, разыграется главная партия, определяющая дальнейшую участь этого прекрасного города, а возможно, и всей планеты. Осознав всю важность подступающего момента, я сурово поджала губы и дерзко выпрямила спину, готовая на равных потягаться с любым противником. И вдруг я услышала чеканную дробь шагов, одновременно доносящуюся с противоположных сторон моста. Двое? Моих собеседников будет двое?! Я изумленно расширила глаза, не зная, как это воспринимать…
Со стороны Буды ко мне приближался герр Крюгер, парадно затянутый в строгую синюю шинель. На его голове я увидела высокую офицерскую фуражку, над козырьком которой серебристо отсвечивал странный герб, с изображением свободно распахнувшего крылья имперского орла, несущего в когтях лавровый венок, в центре которого находился полярный медведь со свастикой на спине. Я опешила и чуть не задохнулась от волнения, потому что мгновенно узнала этот символ, явившийся мне в подземном лабиринте и поразивший мое воображение. Немец остановился в двух шагах от меня и церемонно щелкнул каблуками, чуть склонив голову. В правой руке он сжимал свой неизменный стек, а под мышкой левой — держал небольшую кожаную папку.
— Добрый вечер, фрау Евангелина! — вежливо поздоровался штурмбаннфюрер. — Как поживаете?
— Хорошо, в отличие от некоторых! — с насмешливым намеком ответила я, радостно замечая четкий след от ожога, уродующий правую щеку щеголеватого нациста. — Вижу, вы сохранили память о нашей прошлой встрече…
Немец хмуро поморщился, очевидно пытаясь подавить овладевшее им раздражение.
— Дорогая фрау, — увещевательным тоном начал он, — не стоит ворошить прошлое. Что случилось — то забыто. Предлагаю начать наши отношения с чистого листа.
— Наши отношения, — склочно буркнула я, — эка пышно вы завернули, герр фашист.
Мы вроде с вами общих дел пока не имели, да и водку на брудершафт не пили. Ну подумаешь, мелочь — памятник архитектуры вдрызг разнесли. Так это не считается!
— Ошибаетесь! — обиженно кашлянул немец. — Косвенно мы связаны с вами уже давно. Разрешите, я вас поправлю: именно мы провели операцию по вашему захвату, имевшую место в подземельях Екатеринбурга. В операции участвовали наши агенты, среди коих числилась и фрау Галина Ковалева…
Мое сердце болезненно сжалось. Итак, предположения Рейна оказались правильными — Галка меня предала!
— Ваш план провалился! — с деланым хладнокровием парировала я, никак не проявляя страдание, терзавшее мое разбитое сердце.
— Признаю, что — да! — галантно согласился штурмбаннфюрер. — Но затем мы провели новую операцию, увенчавшуюся блистательным успехом! Мы сумели завлечь вас в Будапешт и с помощью посланных вашему начальнику документов заманили вас в удобное для нас место…