Я опасливо обошла толкущихся у ларька террористок районного масштаба, шумно раскупающих свежие сайки с таким воинственным видом, будто они затаривались не булками, а гранатами, и философски усмехнулась: «М-да, нация, которая даже макароны ест с хлебом, — непобедима!» Не уставая дивиться алогичному менталитету своих соотечественников, миновала офис строительной фирмы «Кладем на совесть!» и кабинет пирсинга, на дверях которого красовалось вежливое объявление: «Ветеранам войны и пенсионерам — скидки». Следуя далее, я удовлетворенно обозрела стоянку, находящуюся возле фирменного салона автомобильной компании «Форд».
Перед безвкусно-вычурным павильоном красовался прикованный стальными цепями и хорошенький, будто игрушечка, джип, под ветровым стеклом коего броско давил на психику прохожих яркий рекламный лозунг: «Хочешь себе такую?» Но, как всем известно, наша голь на выдумку хитра, и посему шибко сердитые на жирующих олигархов обыватели четко понимают — красиво жить не запретишь… Однако помешать — можно! А поэтому, революционно контрастируя с рекламной заманухой, на капоте роскошной машины выделялась нахальная надпись, нацарапанная чем-то острым: «А вы с какой целью интересуетесь?» Очевидно, владельцы салона с этим безобразием еще не ознакомились… Я проказливо хихикнула и в самом радужном настроении проследовала дальше, к столь популярной среди городского населения улице Блюхера, являющейся не только объектом регулярного высмеивания (по причине вопиющей двусмысленности своего названия), но и по совместительству — крупной транспортной развязкой.
Заметив болтающую по телефону девушку, я тут же вспомнила Рейна и наш вчерашний урок по освоению мобильника. Недовольно морщась, Изгой критически изрек, что, мол, подобный вид связи могли придумать лишь нечувствительные к телепатии люди, но вопреки своему замшелому ретроградству довольно быстро оценил удобство мобильной связи. Уже перед сном, справедливо поделив спальные места, я просительно прикоснулась к плечу разместившегося на диване мужчины:
— Рейн, расскажи, пожалуйста, какими они были — мои родители?
Изгой задумчиво обхватил руками подтянутые к груди колени и болезненно прикусил нижнюю губу. Его лицо омрачилось — похоже, подобные травмирующие воспоминания давались ему нелегко.
— Я плохой рассказчик, — после долгого молчания сказал он. — Разреши, я лучше спою…
Я изумленно приподняла бровь: «Так он еще и поет!» Но мой скептицизм мгновенно испарился, уступив место восторгу и потрясению, когда он вполголоса запел, выводя нежные, наполненные любовью и горем слова:
По сугробам из чистого снега,
Через белую ночь и метель,
Задыхаясь от быстрого бега,
Пробирался измученный зверь.
А с другой стороны мирозданья,
Сквозь безумие прошлых времен,
Источая инстинкт и желанья,
Продирался такой же, как он.
И шарахнулась сонная птица,
И бежали охотники прочь
В то мгновенье, как волк и волчица
Поделить вдруг задумали ночь.
На рассвете когтями вцепились
В замерзающий снег января
И в природу безмолвную влились,
О желанье своем говоря.
Друг на друга они осторожно
В тишине молчаливой пошли,
Может, волки подумали: «Можно…»
Может, волки решили: «Нашли…»
Одиночество злое, как голод,
Затухало в усталой душе,
И смягчался пронзительный холод,
И метель не мела в камыше.
На поляну не сыпались клочья,
Чистый снег не окрасила кровь,
Значит, есть эта верная, волчья,
Непонятная миру любовь…
«Любовь… — зачарованно мечтала я, находясь под завораживающим воздействием красоты и смысла песни. — Значит, мои родители сумели найти друг друга, пойдя наперекор судьбе и смерти.
Любовь… — Я никак не могла выбросить из головы тот страшный поцелуй, соединивший нас в миг смерти, на заднем дворе развлекательного центра «Луна». — А полюбили ли мы с Рейном, полюбили ли так же сильно и преданно?..»
— Ой! — Я шокировано вскрикнула, случайно взглянув на часы. — Половина девятого… — и требовательно замахала рукой, останавливая попутную машину. Ничего, шикану разочек, поеду на частнике. В конце концов, я ведь все-таки не каждый день по собственному желанию с работы увольняюсь!
— Ситуация у нас сложилась аховая, — с похоронными интонациями признал Николай Владимирович, являющийся для сотрудников журнала «Тайны Урала» царем, Богом и Святым Духом в одном лице, — мы медленно идем ко дну. И спасти нас способно только нечто совершенно новаторское, авангардное и сенсационное. То, что поразит наших читателей в самое сердце, солнечное сплетение, а желательно — и ниже (не путать с мочевым пузырем). Короче говоря, нам срочно требуется убойная информация!
— Сверхубойная! — поддакивающе мурлыкнула рыжая Алина, начальник отдела продаж.
— Барышни, вы со мной? — на всякий случай уточнил шеф, явно не желающий тонуть в одиночку.
— Да куда мы теперь денемся с подводной лодки-то! — лениво протянула роскошная брюнетка Марина.
— На глубине пятисот километров! — в унисон ей хихикнула блондинка Ирина.
Господин Зимин горделиво улыбнулся. В рядах его маленькой, но чрезвычайно боеспособной армии царила идеальная согласованность.
— Тогда начнем! — Он отхлебнул великолепно сваренный кофе и откинулся на спинку кресла, придавая своему холеному лицу озабоченное выражение. — Какие идеи для главной статьи номера предложат мои музы?