— …Но уж хоть ты со мной посиди, Никир, уважь меня, поговорим с тобой о старых днях, о добрых временах…
На следующее утро Никлис, выпивший, как видел Ингви немалое количество пива, встал тем не менее рано и был бодр.
— Теперь следует не промедливши поклониться дарами лендрманну…
— Да поклонимся, поклонимся, — согласился Ингви, — а ты, гляжу, молодец… Сколько выпил, да еще вчера засиделся, а сегодня свеженький.
— А я… это… — замялся тот, — ты уж меня не выдавай хозяину. Я не столько выпил, сколько повыплеснул. Не говори только Ротмару — он же за пиво мне башку отвернет.
У лендрманна тоже все прошло гладко. Правда, Вигит Лорги тоже поначалу глядел косо на неказистых с виду «викингов», но услышав, что пришельцы взяли дань с Каменной Пристани (а особенно оглядев подношения) в конце концов подобрел и даже улыбнулся, пожелав хорошей спокойной зимовки во вверенных ему конунгом владениях…
Словно по пожеланию конунгова наместника два месяца зимовки прошли именно спокойно. Протрезвевший наутро хозяин горько сожалел о вчерашней несдержанности («…И надо ж было… С кем сцепился-то — с девкой… Ай-яй-яй…»), Ннаонну вроде тоже все устроило — еще бы, она нахамила при всех пожилому мужичищу, а ей за это ничего не было — так что все постарались делать вид, будто ничего не произошло. И пошли короткие, но тягучие дни… Ингви почти все время просиживал у камина, меланхолично подкидывая дровишки. Кендаг, как правило, составлял ему компанию, пристроившись рядом — с точильным камнем и каким-нибудь клинком из хозяйства Ротмара. Зато Филька, как ни странно, пробудился от своей обычной ленивой апатии и облазил весь остров, подружившись при этом с местной детворой, которая ходила за эльфом табуном. Ребятишки смеялись над Филькиными незамысловатыми шутками, а еще больше — над его произношением, когда он смешно коверкал слова чужой речи. Эльф был вполне доволен такой компанией и царившей в ней атмосферой веселья — просто веселья без цели и без повода. Он и сам был беззаботен, как дитя… или как эльф…
Всех удивила Ннаонна, неожиданно подружившаяся с хозяйской дочерью. Две девушки, во внешности которых не было ничего общего, стали неразлучными подругами — вместе занимались хозяйственными делами (что было для вампирессы, мягко говоря, нехарактерно), бегали по ослепительно-белому снегу, звонко смеясь и дурачась, о чем-то шептались по темным углам, настороженно косясь на всех, кто проходил мимо…
Всем было хорошо…
* * *
Странно все же… В Альде зимой считалось то время, пока дороги были непроходимы — от осенней распутицы до весенней. Для мореходов Энмара и Архипелага зима — это месяцы, пока между их странами свирепствовали шторма, происхождение которых, очевидно, было как-то связано с теплым течением… Северяне же заканчивали навигацию куда позже — в здешних морях не боялись тех страшных штормов, зато и начинали весеннюю навигацию тоже позднее.
Для мореходов Энмара и Архипелага зима — это месяцы, пока между их странами свирепствовали шторма, происхождение которых, очевидно, было как-то связано с теплым течением… Северяне же заканчивали навигацию куда позже — в здешних морях не боялись тех страшных штормов, зато и начинали весеннюю навигацию тоже позднее. По альдийскому календарю уже вовсю шла весна, а здесь почти никто не решался спускать суда на воду и отправляться в путь — море было опасно из-за плывущих с севера льдин… Однако на островах знали — пошли льды, значит скоро сезон для моряков. Значит, пришло время загодя, без особой спешки, ладить корабли и собираться в путь…
Засобирались и мы… Биги с его парнями занимался «Нивгой», Никлис вел какие-то перспективные, по его словам, переговоры с Ротмаром по поводу нашего груза и еще неких предстоящих торговых сделок… У нас не было ни малейших сомнений, куда дальше ляжет наш путь. Мне недоставало маны, недоставало постоянного ее присутствия — не то, чтобы это причиняло мне какое-то физическое страдание, но вызывало неудобство, не покидающее меня чувство неуверенности, смутного беспокойства — хотелось вернуться в Мир. Филька, как-то пришел ко мне и заявил:
— Знаешь, Ингви, детишки людей так похожи на моих соплеменников… Я все время вспоминаю… Мне следует подумать о возвращении… То есть я, конечно, служу тебе, но…
— А Кендаг что мыслит по этому поводу?
— А что Кендаг? Он уже заточил все железяки у хозяина Ротмара… Колуном для рубки дров можно бриться. Он тоже не против возвращения. Уже наточил столько лезвий, что наверное захочет одно-другое затупить в бою.
— А будет бой?
— С тобой-то? Будет обязательно, — заверил меня эльф.
Странно, а мне казалось, что я такой миролюбивый… демон… Собственно говоря, я не предполагал оставаться здесь навеки — просто тихое, сытое, спокойное и ленивое житье в гостях у старого бонда меня как-то расслабило. Подсознательно, я вообще всегда тяготею к такой жизни. Но мне нужно вернуться в Мир — слишком много незавершенных дел. Одно из них — обещание, данное мною вампирессе. А Ннаонна не забывала мне о нем время от времени напоминать — она обязана была найти реликвию рода вампиров, ибо она — последняя… К тому же ее дружба с хозяйской дочкой не то, чтобы остыла… Но у ее подружки появилось кое-что, вытесняющее, скажем так, обычную дружбу. Поначалу мне показалось, что виноват здесь Никлис — оказалось, нет.