Парень искренне удивлен, а я даже не знаю, чему — вот что значит бой на другом уровне реальности, в нашем родном материальном мире все спокойно, ни ветерка, а там, в царстве духов, сейчас кипят страсти и бушуют вихри сражения! Нам, людям, не наделенным эмпатическим талантом, только и остаётся обо всем догадываться — судя по выражению лица Зака, Хелена только что совершила маленькое, но чудо. А если применить логику, то становится понятно, что она каким-то образом обуздала призраков. Надолго ли?
— Я… Помните, когда я рассказывала про царство мертвых? Там была большая штольня, пещера, полная мертвых, лишенных души тел. Я еще им пообещала, что если найду их души — обязательно помогу им воссоединиться, — «Точно, припоминаю, было такое.» — Ну а когда Мердок сказал, что души тех, кто погиб в этих краях, обречены на вечное скитание, а значит айтары не могли из забрать в царство мертвых, я подумала, что им, наверно, будет интересно узнать, что случилось с телами…
— И ты им послала образ штольни?- предположил я.
— Почти. Я послала им мысль, что, если они хотят, я могу помочь им обрести вечный покой…
— Ты хочешь показать им лисью тропу в царство мертвых? — первой догадалась Лина.
— Да. Ты не против? Я поклялась, что ни одно живое существо никогда не узнает доверенную мне тайну, но ведь призраки не живые…
— А ты понимаешь, что тропа может открыться только для одного? Что обещание, данное призраку, нерушимо? Что теперь ты должна открыть дверь для каждого их них? Ты понимаешь, что это займет много дней, и тебе не будет покоя до той поры, пока последний из призраков не встретит свое тело?
— Да, — на все вопросы королевы лис Хелена только улыбнулась и легко кивнула.
— Но это ваш единственный шанс, идите, призраки послали мне мысль, что они вас не тронут…
— Хорошо, тогда я тоже остаюсь и буду тебе помогать…
— Нет, Лина, иди. Ты сама знаешь, что это ритуал для одного, ты ничем не сможешь мне помочь. Я справлюсь сама.
— Тебе нужны какие-то особые приборы? Ингредиенты? — тут же поинтересовался заботливый Зак.
— Спасибо, всё, что нужно для открытия лисьей тропы, у меня с собой, прощайте! Прощай, Капитон!
— И тебе, Хелена, удачи! — одинокая девушка в красном платье, в туфлях на высоких каблуках осталась совершенно одна, посреди снежной равнины, спасать призраков, а мы двинулись дальше. Уже вчетвером, если не считать змею-кобылу.
Еще одна героиня на мою голову… А впрочем, чего я жалуюсь? Мне, можно сказать, жизнь спасают, раз за разом вытягивают из передряг, а я еще и недоволен! И во все я Хелену Хедгел не ревную, во-первых у неё есть жених, во-вторых мы слишком разные, она — восточная колдунья, я — западный паладин, и нашим судьбам всё равно никогда не прийти к общему знаменателю… Но почему тогда сердцу так больно? Наверно, побочный продукт призраков, остаток навеянной ими тоски, не может же быть, чтоб я к Хелене испытал нечто большее, чем просто приятельские чувства… А кстати, про призраков.
— Лина, а что будет, когда их души попадут в царство мертвых?
— Ничего. Они найдут свои тела и воссоединятся с ними, Хелена же тебе говорила, — ответила Лиса.
— И оживут, как дон Варак?
— Нет, в тот же момент умрут. Их разъединило не заклятье моего отца, а настоящая смерть. Для таких, увы, второго шанса не бывает.
— Тогда зачем… — начал было я, но Зак перебил.
— А ты думаешь, что вечность тоски и одиночества лучше, чем такая долгожданная смерть?
Честно говоря, именно так я и думаю — самая плохая жизнь лучше самой красивой смерти, но, с другой стороны, если подойти к вопросу философски, они и так уже были мертвы… Можно ли назвать существование призрака жизнью? С одной стороны да, ведь он мыслит, а следовательно существует, но с другой стороны живой призрак — это покруче чем сухая вода или горячий лед… В любом случае на их месте я бы совершенно не хотел оказаться, и если забыть юношеские мечты про бессмертие, то самая правильная смерть — лет этак в сотню, чтоб обязательно во сне, в окружении внуков-правнуков, и с любимой женой. Второй, или даже третьей — чтоб была лет на семьдесят младше… А что, вполне осуществимые мечты, лично знал паладина, который именно так и умер. Только жена у него была уже шестая, ему было девяносто шесть, ей — двадцать четыре… Весело пожил, и на тот свет без особой грусти ушел, наверняка с ехидством с небес наблюдал, как его наследники «богатства» делили… До тех самых пор, пока не узнали, что дедушка, оказывается, был в огромных долгах, и отдавать их теперь именно им придётся.
Впрочем, хватит о грустном — я буду не я, если та дальняя точка на горизонте не то, что нам нужно. Услужливая оптика подтвердила, он самый, Снежный Замок, собственной персоной — стоит посреди тундры, одиноко, на высоком холме, стены зеленью увиты, и наблюдает за нашим стремительным приближением… Почти добрались, если сейчас ничего не помешает, то уже через считанные минуты…
Я никогда не думал, что лисы умеют делать сальто назад. Впрочем, лисой королева только начинала свой прыжок, внезапный и стремительный, а закончила его уже человеком, и в тот же миг из-под снега ударило нечто настолько быстрое, что даже я не успел толком отреагировать. Оно пронеслось в нескольких сантиметрах от Лины и исчезло под снегом, проворно и неуловимо — лишь задействовав замедленный повтор последних нескольких секунд, по уставу запись постоянно положено вести, я смог разобрать, что странным и прыгучим существом была обычная змея.
Оно пронеслось в нескольких сантиметрах от Лины и исчезло под снегом, проворно и неуловимо — лишь задействовав замедленный повтор последних нескольких секунд, по уставу запись постоянно положено вести, я смог разобрать, что странным и прыгучим существом была обычная змея. Только, почему-то, без глаз, но с целой пастью острых клыков — неужели дальняя родственница нашей Ковы-Новы?
— Линка, ты цела? — Зак тут как тут, готов со своего лисёныша пылинки сдувать.