Ну да ладно, это дело такое, ещё как сложится, а сейчас нас другое должно волновать, как до дома добраться побыстрее! Негласной «нормой» паладина считается сто-сто пятьдесят километров в сутки, в зависимости от того, насколько пересечённая местность. Нет, мы, конечно, и быстрее передвигаться можем, в доспехе есть специальные стимуляторы, при большой нужде могу неделю глаз не смыкать, пол континента за один марш пересечь. Но так никто не делает, во-первых вредно, во-вторых — мы не гонцы, мы воины, если надо быстро бежать, то для этого специальные разумные страусы генетиками Айбалора [14] выведены. Мы, паладины, основная ударная сила, золотой кулак, который наносит смертельный удар в самое сердце врага, и бегуны из нас, признаюсь честно, фиговые. Зато ходить умеем быстро и долго — так что сейчас я себя не сильно сдерживал.
Зато ходить умеем быстро и долго — так что сейчас я себя не сильно сдерживал. Это когда с армией идешь, приходится скорость свою умерять, как известно, скорость войска равна скорости самого медленного обоза. А вдвоем с магом мы обратный путь должны раза в три быстрее проделать — моим доспехам никакие буреломы не страшны, через любые джунгли смогу проломиться, ходу не сбавляя, а магу и вовсе на роду положено идти по жизни вперед, не взирая на всякие преграды! Хотя Зак ещё волшебник молодой, не опытный. Эвон как не идет, а красуется! Через овраги левитирует, ветки взглядом в стороны сдвигает, и сапоги драконьей кожи не простые, а зачарованные, всякую усталость в себя впитывают, перья феникса на шляпе новые силы дают, лисий плащ от любого мороза спасет, от чар враждебных укроет. Сразу видно, зелен ещё маг, только-только в силу вошел, ещё не понял, в чем настоящее волшебство заключается. Не мало я таких в жизни повидал, так магией и сверкают, а проходят годы, и те, что выживают, все больше и больше на простых людей походить начинают. Тех магов, которым за сотню стукнет, от обычных людей не отличить, скупы на чародейство становятся. Хоть силы у них и не мерено, да понимают, что не тот силен, кто колдовать лучше прочих умеет, а тот, кто без единого заклинания добиться своего сумеет…
Но всё равно хорошо с магом идти! Хоть и мальчишка, а позаботиться о себе сумеет, хныкать каждые пять минут не станет, на отдых проситься. Первый привал только под вечер устроили, когда уже на километров семьдесят от поля боя отошли — можно, конечно, и ночью движение продолжить, да края тут опасные! Юг всё же, земля колдунов — это под солнцем вся нечисть в спячку впадает, а как луна взойдет, так твари и лезут! В траве шуршат, в листве клокочут, в воздухе свист раздается, мне-то, конечно, нечего бояться, но всё равно лучше у костра переждать. Нечисть открытого огня боится, так что нашли мы с Заком полянку почище, костер из сухого водорода развели, ловушки поставили, да там и заночевали! Эх, сколько у предков было романтики — дрова собирать, искры высекать, дежурить, чтоб случаем не потухло… А сейчас — достал из рюкзака брусок кристаллического водорода, магией зачарованного, каплю окислителя капнул, и до утра синим пламенем гореть будет!
Утром перекусили, чем бог за ночь послал. Походная жизнь быстро учит харчами не перебирать, можно и на сухомпайке сидеть, но настоящий воин ничем брезговать не станет. А если маг рядом, то одно заклинание, и попавшая за ночь в ловушки нечисть по вкусу от курятины не отличима. А что вид не сильно симпатичный, то можно глаза закрыть — едят ведь на западных островах мух и тараканов, причём лакомством считается, так чем мы хуже? Я однажды две недели одними лягушками питался, не было больше вокруг ни черта, а маги и вовсе по роду службы с мышиным пометом и крысиными потрохами дело имеют, ни разу за свою жизнь брезгливого волшебника не встречал. А как перекусили, так дальше в путь пустились.
— Кстати, Рем, за нами следят… — часика через пол бросил мальчишка.
— Давно? — рефлекторным движениемя поднял забрало.
— Давно… Считай с тех самых пор, как мы с поля боя удалились… Но ты не переживай, это летучие глаза, [15] они тут повсюду, совершенно безобидные создания…
— Ну конечно, безобидные… Ты ещё скажи, что и колдунов нам опасаться не стоит… — усмехнулся я, опуская забрало.
— И скажу! — неожиданно твердо заявил Зак. — Колдуны нас не тронут, но и помогать тоже не станут. Они… они только наблюдают — знаешь, даже когда наше войско границу перешло, они ни капельки не обиделись! Они все время за нами наблюдали, но не зло, а как за детьми непослушными, которые сами не понимают, что творят… Я это чувствовал…
— Так ты эмпат? — невольно вырвалось у меня.
— Я… я не знаю. Учитель тоже так говорил, но он был не уверен, вообще-то я чужие чувства ощущать не умею, но иногда прорывается…
Вот уж повезло, стихийный! Теперь понятно, почему он единственный ловушку учуял. Между прочим, дар эмпатии ещё более редкий, чем дар телепатии. Телепат что — в кору головного мозга проникать умеет, поверхностные резонансные слои нервных импульсов перехватывать, движение нейронов, синапсы чувствует… Обмануть телепата не так уж и сложно, достаточнопросто о чем-то не думать, или интенсивно думать о чем-то другом, или напиться — мысли пьяных ни один телепат прочитать не сможет. Эмпатия — другое дело. Эмпаты не мысли, а чувства читают, глубинные, те, про которые человек и сам не всегда догадывается. «Я тебя ненавижу!», — кричит мужу жена, а эмпат видит — любит она его до безумия. «Давайте дружить», — предлагает правитель, а эмпат видит, что за дружбой этой стоит временная выгода, правитель сам себя убедил, что дружить хочет, а в глубине души как презирал, так и презирает. «Сдавайся или умри!», — говорит отважный воин, а эмпатвидит, что никогда у него не поднимется рука убить безоружного. Или наоборот, сдавайся, не сдавайся — всё равно голове на плечах не лежать. Эмпаты не форму, а суть человека постигают, причём дар спонтанный, по наследству не передается, и ещё ни один генетик не смог найти те части молекулы ДНК, которые за эмпатию отвечают. И хорошо — во многих странах эмпаты вне закона объявлены, мало кому хочется, чтоб их истинные чувства, как открытую книгу, читали. У нас не так, у нас они, все три эмпата на королевство, при дворе служат, в золоте купаются, король их как зеницу ока бережет, от себя не отпускает. Ведь хороший эмпат сто телохранителей заменить может, враг ещё сам может не знать, что сейчас на короля покушение устроит, а эмпат его ненависть уже сто раз как прочитать сумеет.