Застыв в оцепенении и моментально покрывшись противным липким потом, я расширенными от ужаса глазами наблюдала, как мерзкая, довольно толстая тварь медленно поднимается с пола. Наконец плоская треугольная голова поравнялась с моей, а холодные бледно-желтые глаза с вертикальными зрачками заглянули прямо в душу. Змея была огромной: длина черного чешуйчатого тела втрое превышала человеческий рост.
Вот и смерть пришла… — С мрачной безысходностью осознала я. — Сейчас эта гадина проглотит меня и не подавится.
Словно читая мысли, змея раскрыла пасть. Тускло блеснули клыки, а затем по моему лицу прошелся раздвоенный, на удивление теплый язык. Обреченно вздохнув, я закрыла глаза, предпочитая не видеть того, что произойдет дальше, а затем почувствовала, что мое тело крепко обвивают тугие кольца. Ноги оторвались от земли, а в стянутую грудь почти перестал поступать воздух. Быть раздавленной — довольно сомнительное удовольствие. Дышать удавалось с огромным трудом. Быстро наступило головокружение, и я почти перестала ощущать собственное тело. Осталась только боль от жутких тисков. Глаза раскрылись сами собой.
Буквально в миллиметрах от своего лица я увидела огромную раскрытую пасть… И, не желая безропотно умирать во славу ненасытного желудка пресмыкающейся твари, вцепилась зубами в ближайшую часть чешуйчатого тела, тугим кольцом обхватившую мою шею. В то же мгновение давление исчезло, а я, лишившись опоры, повалилась кулем на пол, в очередной раз приложившись многострадальным затылком.
Черт! Ну когда же меня перестанут ронять!
Когда прошло головокружение, выровнялось дыхание и в душе улеглась запоздалая паника (глупо, конечно, кусать змею, но надеюсь, что хотя бы ее удивила), я поняла, что осталась совершенно одна.
Черт! Ну когда же меня перестанут ронять!
Когда прошло головокружение, выровнялось дыхание и в душе улеглась запоздалая паника (глупо, конечно, кусать змею, но надеюсь, что хотя бы ее удивила), я поняла, что осталась совершенно одна. В полной тишине, в незнакомом месте, живая и совершенно беспомощная. Неудобно вывернув голову, увидела подтверждение своему предположению: скамейки были пусты. Змея, к счастью, тоже исчезла, как исчезла с пола и одежда правителя тизарров. Осталась только я и куча веревок на мне.
Судя по всему, меня попросту бросили. Вряд ли решили подарить жизнь, скорее, ушли совещаться, так что моя неминуемая смерть получила отсрочку на неопределенное время. В данный момент я не знала, огорчаться или радоваться этому обстоятельству. Кто знает, что ждет меня впереди? А также кто может сказать: что было со мной в прошлом? Имени не помню, не знаю, где мой дом! Почему вокруг эти странные тизарры и в чем я провинилась перед ними? Кто я? Где я?
Впрочем, насчет «где я», и так вроде бы становится понятно. Но почему же я ничего не помню? Что происходило в моей жизни до того момента, как я открыла глаза на странном каменном ложе? Почему душа молчит, а память чиста, словно белый лист бумаги? Кто ответит на все эти вопросы? И что делать мне? Смириться и жить в неведении?
Собственно, жить мне все равно осталось сравнительно недолго. Так есть ли смысл забивать голову проблемами? Скорее всего нет.
Вздохнув и успокоившись, я принялась рассматривать потолок. Над головой неровными, порой острыми выступами нависали камни. С некоторых сочилась вода. Мертвенно-голубоватый свет от странной палки довольно прилично освещал пещеру, но навевал своим бледным цветом мрачность. Тишина становилась все более невыносимой, захотелось закричать в полный голос, чтобы хоть как-то спугнуть гнетущую обстановку и изменить собственное настроение. К тому же стянутое веревками тело принялось ныть, добавив сомнительной прелести в мое и без того плачевное положение.
Рядом послышалось шуршание. Скосив глаза, я увидела змею. Медленно покачиваясь на толстом туловище, надо мной зависла ее плоская голова, по величине едва уступая моей собственной. Как ни странно, но мне показалось, что глаза твари, заведомо лишенные всякого выражения, рассматривали меня с неподдельным интересом, причем отнюдь не гастрономическим. Только сейчас мне не было абсолютно никакого дела ни до змеи, ни до интереса в ее глазах. Я попросту устала бояться, а поэтому тихо вызверилась на непрошенную гостью:
— Слушай, ты! Давай уже жри меня быстрей! А то до чертиков надоела собственная беспомощность. Что смотришь? Жри, тебе говорят!
— Ну уж нет! Так неинтерес-сно!
Змея внезапно исчезла, а вместо нее рядом оказался Арсанар, тот самый правитель тизарров. Усевшись прямо на каменный пол, он просверлил меня внимательным взглядом и лукаво улыбнулся. Посмотрев в вертикальные зрачки его бледно-желтых глаз, я догадалась:
— Так эта здоровая черная гадина — это ты?!
— Не понравилс-ся? — Арсанар насмешливо склонил голову, откровенно потешаясь надо мной.
— У меня не настолько извращенный вкус, — буркнула я. — Не люблю гадов ни в прямом, ни в переносном смысле.
— Увы! — Собеседник развел руками. — Тем не менее этот гад дейс-ствительно был я. Жаль, что не понравилс-ся. А вот ты мне даже очень!
— Ну да, — перебила я. — Я в курсе. Чисто в гастрономическом плане. Только честно предупреждаю: не ешь, а то отравишься. Во мне яда много.