— Ну что, теперь ты веришь в то, что Лайсе нужна помощь? Нужно отправляться в Серые горы, причем немедленно. Собирайся, чего сидишь?
— Сон не может быть доказательством, — упрямо возразил князь.
— Чего-о? А котел тебе тоже не доказательство? — Разозлившись, кот подпрыгнул и выгнул спину. — Что-то я не пойму! Ты разлюбил Лайсу? Или, может, попросту боишься?
— Именно так!
— Ну вот, все мужчины одинаковы! Правильно говорят: когда у мужчины есть блондинка, им подавай брюнетку. Что-о? Что значит «именно так»? — Уяснив смысл ответа, кот растерянно замолчал.
— Я боюсь оказаться бесполезным, — Талейн глубоко вздохнул. — Дело в том, что Серые горы отбирают магическую силу, а как обычный человек и в одиночку я вряд ли чем помогу Лайсе. Оттуда еще никто не возвращался. Не забывай, у меня маленький сын и к тому же на мне одном лежит ответственность за целый город.
Презрительно фыркнув, Тимошка направился к двери. Но у порога обернулся:
— Скажи, а как ты можешь нести ответственность за город, если даже собственной семье не можешь помочь? Ответь на этот вопрос сам себе и посмотри, понравится ли тебе ответ. Только это… постарайся быть честным.
ГЛАВА 3
В душе смятенье, в сердце дрожь, —
Кругом все ложь. Одна лишь ложь…
Но не спеши во власть потерь,
Не верь глазам своим. Не верь!
— Взять ее!
Короткий окрик стеганул слух, заставляя забыть о боли от ушибов, которые я получила при падении. Правитель-то вовремя отскочил, а вот мне «повезло» приложиться спиной и затылком об пол и прочувствовать на собственной шкуре все его неровности. Даже куртка не спасла.
Ничуть не вникая в мое бедственное положение, в меня незамедлительно вцепились несколько существ и, приподняв над полом, понесли в неизвестном направлении. Вырываться было бесполезно, кричать — неудобно, к тому же приходилось постоянно стискивать зубы, когда под ноги моих носильщиков попадали мои же длинные волосы, которые всю дорогу подметали песок на полу.
Наконец процессия остановилась, и меня вернули в вертикальное положение. Быстро и бесцеремонно облапали, вытащив кинжал и оставшиеся яблоки. Кинжал рассматривали долго и упорно, пока один из наиболее любопытных не порезал палец, а яблоки попробовали и отшвырнули за ненадобностью в дальний угол. Изверги! Затем проворно и туго опутали какой-то веревкой. В итоге я стала похожа на большой кокон, грозивший упасть при малейшем неверном движении. Говорю же, изверги. Наконец оставили в покое и отошли.
Воспользовавшись передышкой, я осмотрелась. Очередная пещера, светлая и совершенно пустая, если не считать длинных скамеек у противоположной стены, на которых расположились тизарры, или как их там, и странной светящейся палки на кривом потолке, аналога той, на которой я не так давно висела. В воздухе отчетливо пахло грозой. Похоже, сейчас меня будут убивать.
Стараясь не шевелиться, чтобы не рухнуть позорно носом вниз, я уставилась на правителя, бледно-желтым пятном выделявшегося в серой толпе. Будучи лишена возможности двигать конечностями, принялась эксплуатировать свой единственно доступный на данный момент подвижный орган, а именно — язык:
— Эх ты, правитель! А еще слово давал! — Я постаралась скорчить самую презрительную гримасу.
— Мое с-слово, — невозмутимо парировал он, не поддавшись на провокацию.
— Хочу — даю, хочу — беру обратно.
В ответ я лишь сильнее задвигала бровями и челюстью, стараясь усилить выражение пренебрежения на лице.
Правителя мои действия впечатлили. Внимательно понаблюдав некоторое время за моими ужимками, он участливо спросил:
— У тебя что-то чеш-шетс-ся?
Обиженно фыркнув, я прекратила гримасничать, гордо вздернула подбородок и застыла неподвижно. Смотреть в глаза с вертикальными зрачками было тяжело и даже холодно, но я твердо решила выглядеть достойно, пусть даже и в такой откровенно плачевной ситуации.
— Рас-сказывай, кто такая! — неожиданно велел правитель, не сводя с меня внимательного, словно гипнотизирующего взгляда. — Как и зачем к нам попала?
— А я почем знаю? — Пожать плечами не получилось, поэтому я подпрыгнула, демонстрируя возмущение. От удивления испуг прошел сам собой, мысли об осторожности тоже испарились. — Можешь, конечно, мне не верить, но, сколько здесь нахожусь, столько задаю себе этот же вопрос. Может, ты что-нибудь подскажешь? Наставишь, так сказать, на путь истинный?
— Обязательно! — Он нехорошо ухмыльнулся, поднялся со скамейки и приблизился. — Не лги мне, иначе я тебя с-съем! Прямо с-сейчас-с!
Паника быстро вскипятила мозг, но, вместо того, чтобы удариться в слезы или грохнуться в обморок от страха, я заорала в полный голос:
— Подавишься, канарейка облезлая! Сколько раз тебе повторять! И не свисти тут на меня! Денег не будет! Говорю же, что не помню, кто я и почему нахожусь тут рядом с тобой! По мне, так твою рожу лучше вообще никогда не видеть! Ты же просто кошмар ходячий!
— От тебя с-слиш-шком много ш-шума, — скучно заключил собеседник, внимательно выслушав мои вопли. — Лучш-ше я тебя с-съем. Какая-никакая, а польза.
— Я и говорю — урод моральный! — слабо вякнула я.
Повелитель в очередной раз растянул в ухмылке тонкие губы и бесшумно опал к моим ногам грудой желтых тряпок, служивших ему одеждой, а мгновение спустя на полу свилась в кольца большая черная змея.