Такой феномен не мог меня не заинтересовать; чтобы разобраться в ситуации, я остался у нее на несколько дней, и все кончилось тем, что я поддался на уговоры хозяйки и отправился в прошлое, разыскивать ее пропавшего жениха.
К предложению Марфы Оковны, так звали мою новую знакомую, переместиться в другое время я отнесся иронично, тем более что этот «трансцендентальный» процесс выглядел совершенно обыденно — мне нужно было на рассвете просто перейти по сгнившему мосту на другой берег реки. Что я и сделал, как говорится, ничтоже сумняшеся. Проблуждав несколько дней по необъятным лесам, я набрел на группу странного вида людей в длиннополых рубахах, которых принял за сектантов, косящих под дореволюционных крестьян. Мой вполне цивильный вид вывал у аборигенов настоящий ступор. Можно было подумать, что перед ними явился, по меньшей мере, леший. Честно говоря, и меня странный вид кланяющихся до земли мужиков и баб несколько смутил.
Попытки выяснить, где здесь райцентр и дорога в город ни к чему не привели; казалось, что мы с крестьянами говорим на разных языках. С трудом удалось только узнать, что у них теперь новый «барин». К нему меня, в конце концов, проводил словоохотливый паренек Архипка.
К встрече с «барином» я был уже морально подготовлен и обличием крестьян и видом деревни, через которую мы шли к помещичьему дому. Оставив сомнение в том, что у меня поехала крыша, я начал верить, что действительно попал в глубокую старину.
И помещичий дом, и сам барин, в халате, с дымящимся чубуком в руке, вышедший встретить меня на крыльцо, вполне соответствовали историческим фильмам. Мы познакомились. Оказалось, что владелец здешней деревеньки, — поручик лейб-гвардии егерского полка, мой однофамилец Крылов. Меня это озадачило: не к своему ли далекому предку я попал, тем более что мы были чем-то внешне похожи?
Мой странный для этой эпохи вид поручика почему-то не удивил. Позже выяснилось, что он принял меня за какого-то своего кузена, оригинала и любителя дальних путешествий, о чудачествах которого в родне ходили легенды.
Меня такой расклад вполне устроил. Пугать невинного человека байками о путешествиях по времени было бы чревато большими неприятностями. Тем более что я оказался в весьма щекотливом положении, и мне нужно было время и помощь, чтобы как-то устроиться.
Осознав, что впутался в совершенно непрогнозируемую авантюру, я не знал, как мне удастся вжиться в новое время без знакомств, документов и денег.
Впрочем, все обошлось самым лучшим образом. Поручик, недавно унаследовавший после смерти дядюшки имение, на радостях был все время полупьян, в частности чужой жизни не вдавался и разгульно наслаждался помещичьей жизнью и внеочередным отпуском.
Я вовремя подвернулся под руку и принял посильное участие в его плотских забавах. С этой стороны помещичья жизнь мне понравилась. И, грешен, не удержался от дворянских забав, вроде коллективного похода в баню с дворовыми девушками.
Вот тут-то, у птички коготок и увяз! Среди «придворных» чаровниц я отметил необыкновенно милую девушку по имени Алевтина. Заметив мой странный интерес к дурнушке, которой считалась не отягощенная пышными формами девушка, хозяин дома тут же прислал мне ее в «опочивальню».
Слава богу, у меня хватило здравого смысла и выдержки не воспользоваться ситуацией.
Новая знакомая оказалась солдаткой, по приказу помещика выданная замуж за камердинера, слюбившегося с его наложницей. Этим браком старик пытался защитить свои «половые интересы». Однако неверный раб обезумел от любви к «аморетке» и пустился с ней в бега. Вскоре любовников поймали, и камердинер загремел в солдаты. Так Алевтина оказалась ни девкой, ни бабой.
Подневольная жизнь в людской, в самом низу дворовой иерархии сделали из девушки изгойку. К тому же ее внешность, необыкновенно привлекательная для меня, по крестьянским меркам никуда не годилась, что до минимума снизило ее самооценку. Девушка искренне считала себя уродиной, которой побрезговал даже венчанный муж, и потому мои ухаживания вначале восприняла как насмешку.
Наш роман в самом начале чуть не кончился трагедией — Алевтина проработала целый день в леднике, простудилась и едва не умерла от крупозного воспаления легких. Спасло ее чудо — случайно оказавшиеся у меня с собой антибиотики. Выздоравливать ей пришлось в моей «опочивальне», что привело к естественному сближению сторон.
Короче говоря, у нас начался такой бурный «лямур-тужур», что у меня из головы вылетели и бывшая жена со своей долбаной мамашей, и ностальгическая грусть по автомобильным пробкам, бензинному чаду и бесконечному сериалу «Улицы разбитых фонарей», который кончится скорее всего, только тогда, когда убеленные сединами менты поймают последнего убийцу последнего гражданина России.
После высокой температуры и коматозного состояния у моей возлюбленной прорезался уникальный талант — она начала понимать, о чем думают окружающие люди. Само по себе это полезное качество могло оказаться роковым для наших отношений, если бы я не был совершенно искренен с девушкой. Однако я был так влюблен, что думал о ней исключительно комплиментарно, глазами по сторонам не рыскал, так что наши отношения от ее новых способностей только упрочились. В конце концов, они зашли совсем далеко, и мы стали любовниками.