— Падет ли Троя? Будет ли она разрушена?
— Канонически — да. По факту — я уже не знаю. Вполне может быть, что она выстоит.
— Я хочу помочь троянцам, — заявил вдруг мистер Картрайт. — Что мы можем для этого сделать?
Реалити-шоу «Троя»
Лагерь ахейцев
Диомед и Орест
— Радуйся, богоравный Диомед.
— Радуйся, Орест. И не зови меня богоравным. Я просто Диомед. О чем ты хотел со мной поговорить?
— О будущем.
— Тебя интересует война?
— Нет. Не слишком. Меня интересует политика. Ты присягал на верность Золотым Микенам.
— Я давал клятву помочь Менелаю вернуть супругу. Теперь твой дядя мертв, и я свободен от своих обязательств.
— У нас сложная ситуация, бого… Тидид. Ты теперь командуешь объединенной армией, почти половину которой составляют воины Микен. С другой стороны, Микены являются главенствующим городом и не подчиняются Аргосу.
— Микены и Аргос остались за морем. Здесь есть только мы.
Здесь есть только мы. И Троя.
— Я не против того, чтобы ты командовал армией в этой войне. Ты — лучший из всех. Я верю, что ты доведешь дело до конца и возьмешь Трою. Но что мы будем делать, когда война будет закончена и армия вернется домой? Сложишь ли ты пост воеводы? Не будешь ли ты посягать на…
— На твой трон? Это заманчивая мысль, юноша. Микены ведь отказываются признать меня ванактом Аргоса. Только басилеем.
— Это так. Отец и дед считали, что на нашей земле должен быть только один ванакт.
— Может быть, они были правы. Только почему ванакт должен править именно из Микен? Почему не из Аргоса?
— Я понимаю… Ты хочешь войны, Диомед? Войны между Аргосом и Микенами? Междоусобной сечи?
— Если я решу завоевать Микены, войны не будет. Войско подчинится мне, а не безусому юнцу. Сиди, не вскакивай. Или ты решил отомстить мне за отца?
— Это был честный бой. Отец… знал, на что он шел. Я не буду тебе мстить. Но хоть ты и великий воин, Диомед, я не сдам тебе Микены без боя.
— Успокойся. Мне не нужны Микены, и я подозреваю, что и сам не очень-то нужен Аргосу. Я еще не решил, что будет дальше, но за свой трон ты можешь быть спокоен. Мне не нравится микенское вино.
Дэн
Честно говоря, сначала я подумал, что ослышался. Не мог же всесильный медиамагнат болеть за одну из сражающихся армий. И не мог же он на полном серьезе предлагать нам вмешаться в прошлое и изменить его.
Интересно девки пляшут, как говорят у меня на родине.
Пока я ошалело соображал, как мне реагировать на шокирующее заявление моего работодателя, мистер Картрайт повел бровью и пожелал остаться со мной наедине. Пибоди, Хенриксона и Мура как ветром сдуло.
Что бы это значило?
Мистер Картрайт закурил сигару, пуская дым в потолок. Выдерживает паузу, психолог фигов.
Что же он задумал? Какую выгоду хочет извлечь на этот раз?
— Мы живем в великое время, мистер Громов, — наконец-то решился он нарушить молчание. — Вы сами это понимаете?
— В принципе понимаю.
— Еще никогда человечество не было так близко к объединению, как сегодня.
— И объединяет его ваше шоу?
— Наше шоу, — сказал он, нажимая на слово «наше». — Наше шоу, мистер Громов. Неужели вы считаете, что стоите в стороне?
— Мой вклад столь мизерный, что его можно и не считать. По большому счету я только смотрю записи.
— Вы не просто смотрите. Вы анализируете, делаете выводы. И я никогда не поверю, что во время просмотра вы остаетесь равнодушным. Признайтесь, что это не так.
— Признаюсь.
— И на чьей же стороне ваши симпатии?
— Э…
— Дайте, я сам угадаю. Ваши симпатии на стороне проигрывающих. На стороне обреченных. Вы хотите, чтобы победила Троя.
— Почему вы так думаете?
— Вы же русский. А русских во все времена тянуло на сторону сирых и убогих. Защитить слабого, поставить на место зарвавшегося наглеца…
— Допустим. И что с того?
— Я хочу, чтобы Троя победила. Более того, я не просто хочу этого, я намереваюсь этому поспособствовать. У нас ведь в прошлом находится первоклассный специалист, которому мы платим хорошее жалованье и который фактически ничего не делает. Я говорю о полковнике Трэвисе.
Можно подумать, у нас там несколько специалистов. Или их действительно несколько? Нет, не может быть.
Или их действительно несколько? Нет, не может быть. Я бы знал.
— Подумайте, что он может сделать, чтобы поспособствовать победе троянцев? Убить Диомеда? Одиссея? Аякса?
— Вряд ли он будет в восторге, получив такое задание, — сказал я.
— Меня не интересует, будет он в восторге или нет Меня интересует лишь результат.
— Э… Не говоря об этической стороне данного вопроса, не считаете ли вы опасным вмешательство в наше прошлое? Эффект бабочки и все такое.
— Бросьте, мистер Громов. Не надо мне этих фантастических рассказов. Это было слишком давно и слишком далеко от нас. Даже если какие-то изменения возможны, на нас они вряд ли отразятся.
Расскажи это папе римскому, подумал я. Впрочем, я сам подарил боссу эту отмазку.
— Могу я задать вам один вопрос?
— Конечно. Вы хотите знать, зачем мне победа троянцев?
— По правде говоря, нет. Я хотел спросить: что вы думаете о богах? Об этих парнях с Олимпа? Ведь теперь мы точно знаем, что они существуют.
Вопрос застал босса врасплох. Он не стал сразу отвечать, а снова занялся своей сигарой.