— Я отдал бы им Париса и все сокровища Трои, лишь бы они убрались в свою Ахайю, — сказал Гектор.
Вопрос о выдаче Елены даже не обсуждался. Интересно, изменилось бы его решение, если бы он знал, ради кого красавица покинула Спарту? Не думаю.
— Но им мало, — продолжал Гектор. — Им нужно войско Трои, чтобы идти на хеттов. А кто потом? Черная Земля? Гиперборея? Этой войне не будет конца.
— Наверное.
— Я устал от войн, — сказал Гектор. — Я хотел бы жить в мире с соседями. Собственно, это я настоял и заставил отца помириться с хеттами на не слишком выгодных для нас условиях. Но хетты согласны на золото, а жизни своих соотечественников я ценю дороже этого металла. А Агамемнон… Он мне даже не сосед.
— Ему мало власти над Микенами.
— Для жажды власти Агамемнона не установлен предел.
— Гектор…
— Что?
— Что ты думаешь об Ахиллесе?
— Мы едва не проиграли сегодня из-за него. Хорошо, что Анхисид оказался на месте. Эней скинул его со стены, я сбросил в море… Не представляю, что с ним делать на поле битвы.
— Ты слышал историю его рождения?
— Да.
— А о купании в Стиксе?
— Тоже.
— Мать держала его за ногу. Бей в пятку.
— Слишком маленькая и неудобная мишень.
— Другой тебе никто не предложит.
— Зачем ты мне это говоришь, Викторид?
Надо же, не забыл.
— Ты бьешься на стороне Атридов.
— Я всегда на своей стороне, — сказал я. — Та битва на корабле была ошибкой. Мне не стоило вмешиваться. Теперь я просто наблюдатель.
— И для кого же ты наблюдаешь?
— Яне могу об этом говорить.
— Но не для богов Олимпа?
— Я слишком издалека. У нас другие боги.
— Такие же кровожадные, как наши?
— Почти.
Молчание. Шаги.
— Ахиллес не воин. Он мясник.
— Еще один повод его убить.
— Моя сестра говорит, чтобы я не бился с ним. Говорит, что он меня убьет.
— И ты ей веришь?
— Это не вопрос веры, — сказал Гектор. — Я превосхожу его во всем. Ялучше владею копьем и мечом, думаю, что и в колесничном бою смогу его побить. Но я не могу убить его.
— Бей в пятку.
Послушай моего совета.
— Это слишком просто, — сказал Гектор.
— Все гениальное просто, — сказал я.
— Я не думаю, что, получив ранение в ногу, он умрет.
— Отрави свой меч. Смажь кинжал ядом.
— Это низко.
— Проклятье! Мы не на Олимпийских играх, Гектор! Опомнись! Ты готов отдать своего брата на растерзание своре голодных псов, но, когда речь идет о враге, ты слишком щепетилен.
Молчание. Шаги.
Опять молчание.
Дэн
Парис участвовал в бою, стоя на стене и помогая лучникам. Трое оруженосцев прикрывали его щитами во время ответных залпов. Пусть хоть так…
У Гомера Парис был неоднозначен. Временами обычный обыватель и трус, а временами он ничуть не уступал Гектору в деле истребления ахейцев.
Именно из-за его спины сегодня на Киборга бросился Эней.
Яснова и снова прокручивал этот эпизод на мониторе.
Прыжок, падение, подъем на ноги, удар щитом, удар кулаком. И неуязвимый снова летит со стены.
Жалко, ни на чье копье пяткой не напоролся.
Красивый момент. Меня от него уже тошнило.
— Ага, застукан на месте преступления. — сказал Макс, появляясь в моей вотчине. — Любуешься, как Мачо уделал Киборга?
— Что? — машинально переспросил я.
— Говорю: любуешься как Мачо уделал Киборга?
— Ага.
— Через полтора часа Билл собирается объявить зрителям правду. Я должен при сем присутствовать.
— Сочувствую.
— Зато тебе повезло. Сидишь тут и в ус не дуешь, а мне перед репортерами выделываться.
— А ты не выделывайся. Прикинься дураком. Тебе это несложно будет сделать.
— И завтра же меня уволят? Нет, спасибо. Как тебе сражение? Все внимательно просмотрел? Никаких больше закидонов?
— Кроме того, что Киборг чуть не взял город в одиночку? Никаких.
— Может, они вообще кончились? Закидоны, я имею в виду.
— Может.
— Ты в это веришь?
— А ты?
— По крайней мере, стараюсь, — сказал он. — Получил последние записи?
— Пока нет. А там что-то интересное?
— Домосед гуляет по полю имило беседует с полковником Трэвисом о Киборге. Алкаш с Рыжим пьют, Тиран с Рогачом пьют, Мачо спит без задних ног, Симпампуля милуется со своей Красоткой, в общем и целом все тихо. Киборг с Дружком сидят в шатре и жрут. Поносят троянцев.
— Понятно, — сказал я.
— Присмотри тут, пока меня нет.
— Бу сделано.
— И пожелай мне удачи.
— Удачи.
— А более жизнерадостно?
— Удачи.
— Гад ты.
— Еще какой.
Значит, через полтора часа Билл, Джон и Макс будут объяснять прессе технические характеристики темпорального туннеля и рассказывать об организационных проблемах, связанных с проведением съемок в Древней Греции. А я тут остаюсь держать руку на пульсе событий.
Чудесно.
Иногда я тупой. Особенно в последнее время. Поэтому только через полчаса обратил внимание на то, как Макс называл Энея.
Мачо.
Хотя с самого начала в нашем внутреннем обиходе Анхисид был Итальянцем, и никем иным.
Мелочь, но почему-то мой измученный разум за нее зацепился.
Конечно, Макс мог просто оговориться. Это было самое простое и логичное объяснение. Заработался и начал путать имена.
Но мне не слишком верилось, что он оговорился три раза.
Энею сменили кличку? С какой стати? И почему никто не известил меня? И зачем менять кличку так спешно?
Странно.
Я выключил просмотр и вывел на экран файл со списком героев, за которыми мы вели особое наблюдение. В скобках рядом с именами были написаны прозвища, которые использовали только сотрудники проекта. Эней обнаружился между Домоседом и Циклопом.