Я снова отстранился:
— А Лара? А Джейк? — Но Аляска снова сказала «тсс…».
— Языком болтай поменьше, а губами побольше, — велела она, и я старался, как мог. Я думал, что язык — главное, но она была экспертом в этом деле.
— Боже, — вдруг довольно громко сказал Полковник. — Как эта тварь, драма, любит разворачиваться по ночам.
Но мы не стали обращать на него внимание. Аляска передвинула мою руку с талии на грудь, и я принялся осторожно ее ощупывать, медленно запустив пальцы под майку, но все же поверх лифчика, сначала я просто осторожно провел рукой, а потом сложил руку чашечкой и тихонько сжал.
— Это у тебя хорошо получается, — прошептала она, не отрываясь от меня губами. Мы двигались вместе, я лежал у нее между ног.
— Так прикольно, — снова прошептала Аляска, — но я жутко спать хочу. Продолжим потом?
Она снова меня поцеловала, я изо всех сил старался продлить этот поцелуй, а потом она выбралась из?под меня, положила мне голову на грудь и немедленно заснула.
Секса у нас не было. Мы даже не разделись. Я не касался ее груди без лифчика, а ее руки не опускались ниже моих бедер. Но это было не важно. Она уснула, а я прошептал:
— Я люблю тебя, Аляска Янг.
Когда я сам был на грани сна, заговорил Полковник:
— Чувак, ты что, только что лапал Аляску?
— Да.
— Это плохо кончится, — сказал он сам себе.
А потом я заснул. Глубоким сном, сохранив на языке ее вкус, — таким сном, который практически не дает отдыха, но от которого не менее тяжело проснуться. А потом я услышал, как звонит телефон. Кажется. И по?моему, хотя я не знаю наверняка, Аляска встала. Мне кажется, я слышал, как она вышла. По?моему. И как долго ее не было — узнать нельзя.
Но и я, и Полковник проснулись, когда она вернулась, когда бы это ни произошло, потому что Аляска со всех сил шарахнула дверью. Она рыдала, как и тогда, на утро после Дня благодарения, только еще сильнее.
— Мне надо уехать! — крикнула она.
— Что случилось? — спросил я.
— Я забыла! Господи, ну сколько можно быть таким говном? — сказала она. Я даже не успел задуматься о том, что именно она забыла, потому что она снова закричала: — МНЕ НАДО УЕХАТЬ! ПОМОГИТЕ МНЕ!
— Куда?
Она села, опустила голову на колени, рыдая:
— Пожалуйста, отвлеките Орла, чтобы я могла уехать. Прошу вас.
Я и Полковник, одновременно, одинаково повинные, сказали:
— Ладно.
— Только фары не включай, — предупредил он. — Веди очень медленно и не включай фары. Ты точно в состоянии?
— Черт! — выругалась Аляска. — Просто возьмите Орла на себя. — Она рыдала чуть не в голос, как ребенок. — Господи, прости меня.
— Так, — ответил Полковник, — заводи машину, когда начнется вторая.
— Так, — ответил Полковник, — заводи машину, когда начнется вторая.
И мы пошли.
Мы не сказали: Не садись за руль — ты пьяная.
Мы не сказали: Ты слишком расстроена, в машину мы тебя в таком состоянии не отпустим.
Мы не сказали: Мы поедем с тобой, и никак иначе.
Мы не сказали: До завтра подождет. Все что угодно — абсолютно что угодно — подождет.
Мы пошли в ванную и достали из?под раковины три оставшиеся связки петард, а потом побежали к дому Орла. Хотя и не были уверены, что второй раз сработает.
Но сработало вполне. Орел выскочил из дома, как только загремела первая связка петард — наверное, он нас поджидал, — мы бросились в лес и завели его довольно глубоко, он точно не мог услышать машину. Потом мы повернули обратно, перебрались через ручей, чтобы побыстрее, забрались в сорок третью через окно и заснули сном младенца.
после
на следующий день
ПОЛКОВНИК СПАЛ БЕСПОКОЙНЫМ алкоголическим сном, а я лежал на нижней полке на спине, мои губы покалывало, я чувствовал себя так, будто тот поцелуй еще не закончился. Мы бы, вероятнее всего, проспали уроки, если бы в 08:00 нас не разбудил Орел, трижды постучав в дверь. Пока я переворачивался на бок, он открыл дверь, и в комнату хлынул утренний свет.
— Всем собраться в спортзале. — Я посмотрел на него, сощурившись: слепящее солнце было прямо у него за спиной, так что лица я рассмотреть не мог. — Сейчас же, — добавил Орел.
И я все понял. Нам крышка. Нас поймали. Слишком много было разослано писем с отчетами. И слишком много выпито за слишком короткий период времени. Зачем было еще вчера продолжать? Вдруг снова вернулось ощущение ее прикосновения, аромат вина, сигарет, бальзама для губ и Аляски. Я задумался: она сделала это потому, что напилась? Только не выгоняйте меня, взмолился я. Не надо, пожалуйста. Мы только начали целоваться.
И, словно отвечая на мои мольбы, Орел добавил:
— Неприятностей у вас не будет. Просто поскорее соберитесь в спортзале.
Сверху заворочался Полковник:
— Что случилось?
— Нечто ужасное. — С этими словами Орел закрыл за собой дверь.
Подняв с пола джинсы, Полковник рассказал:
— Так уже было пару лет назад. Когда скончалась жена Хайда. А теперь, наверное, сам старик. Бедолага, его дни действительно были уже сочтены. — Он поднял взгляд на меня — его красные глаза были едва приоткрыты, он зевнул.
— У тебя, похоже, небольшое похмелье, — заметил я.
Полковник закрыл глаза:
— Да? Значит, я хорошо притворяюсь, Толстячок. Похмелье на самом деле страшное.