последний день
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, в первый понедельник нового семестра, Полковник вышел из душа в тот самый момент, когда прозвонил мой будильник.
Я натянул ботинки, в дверь один раз постучали, и вошел Кевин.
— Хорошо выглядишь, — небрежно заметил Полковник.
У Кевина теперь был ежик, а по бокам, над ушами, красовались синие пятна. Он выпятил нижнюю губу — видимо, жевал табак уже с утра. Подойдя к нашему «ЖУРНАЛЬНОМУ СТОЛИКУ», Кевин взял банку колы и плюнул в нее.
— Ваш план едва не провалился. Я понял, что с кондиционером что?то не так, и сразу же все смыл. А в геле не заметил. На Джеффе вообще ничего не видно. А мы с Лонгвеллом — в синюю полоску, как морские пехотинцы. Слава богу, у меня ножницы есть.
— Тебе идет, — сказал я, хотя это было неправдой. Короткая стрижка подчеркивала черты его лица, особенно крохотные и слишком близко посаженные глазки. Полковник изо всех сил старался сохранять вид посуровее — надо же быть готовым к тому, что соберется выкинуть Кевин, — но суровый вид дается нелегко, когда на тебе ничего нет, кроме оранжевого полотенца.
— Мир?
— Боюсь, на этом твои неприятности не закончатся, — ответил Полковник, имея в виду разосланные родителям отчеты, которых они еще не получили.
— Ладно. Как скажешь. Тогда позже поговорим, наверное.
— Наверное, да, — согласился Полковник. Когда Кевин шел к выходу, он добавил: — Забери банку, в которую плюнул, поросенок ты грязный. — Но Кевин молча закрыл за собой дверь.
Полковник схватил банку, открыл дверь и швырнул ее в Кевина, но сильно промахнулся.
— Боже, дай ему сдохнуть. Перемирие еще не достигнуто, Толстячок.
После обеда я пошел к Ларе. Мы изо всех сил кокетничали, хотя почти ничего друг о друге не знали и до сих пор практически не разговаривали. Мы просто обнимались?целовались. В какой?то момент она схватила меня за зад, и я чуть не подскочил. Я в то время лежал, так что подпрыгнул, насколько мне позволяли возможности. Она извинилась, а я пояснил:
— Ничего страшного, просто после лебедя еще не совсем прошло.
Потом мы вместе пошли в комнату с теликом, я запер дверь. Мы сели смотреть сериал про семейку Брэди, Лара его раньше никогда не видела. Серия про то, как они поехали в какой?то заброшенный городок, где раньше велась добыча золота, и их всех запер в крошечной тюремной камере какой?то чокнутый старый золотоискатель с жидкой седой бородкой. Она была на редкость ужасной, и мы много ржали. Меня это радовало, потому что говорить нам было особо не о чем.
Когда семейку Брэди запирали в кутузку, Лара вдруг спросила ни с того ни с сего:
— Тебе когда?ни?ибудь ми?инет делали?
— Ну, ты меня и огорошила.
— При?и чем тут горох?
— Нет, это… ну как бы совсем с бухты?барахты было.
— С какой бухты?
— Ну, так говорят. Ну, вроде ни с того ни с сего. С чего ты вдруг об этом заговорила?
— Я просто не делала ни?икогда. — Голос ее звучал очень соблазнительно. Мне это показалось жутко бесстыдным. Я думал, что сейчас взорвусь. Я вообще о таком даже помыслить не мог. Ну, то есть, когда я слышал об этом от Аляски, это было одно. Но когда вдруг это предложили мне вкрадчивым румынским голоском…
— Нет, — ответил я, — не делали.
— Думаешь, тебе это понрави?ится?
ПОНРАВИТСЯ ЛИ МНЕ?!?!?!??!?!?!
— Гм… Да. Ну, то есть я тебя не обязываю.
— Мне кажется, мне хотелось бы попробовать, — сообщила Лара, мы немного поцеловались, а потом…
А потом я сидел смотрел «Семейку Брэди», Марша дурачилась, как и полагается приличной Брэди, а Лара тем временем расстегнула мне ширинку, приспустила трусы и извлекла мой пенис.
— Ого, — сказала она.
— Что?
Она подняла глаза на меня, но не сдвинулась с места, ее лицо едва не касалось моего члена.
— Он такой странный.
— Что значит странный?
— Ну, наверное, просто большой.
Ну, такую странность я мог пережить. А потом она обхватила его рукой и засунула в рот.
И замерла.
Мы оба совершенно не двигались. У меня не пошевелился ни один мускул в теле, у нее тоже. Я осознавал, что все должно было быть как?то по?другому, но не знал как именно.
Лара так и не двигалась. Дышала она как?то неспокойно. Целых четыре минуты — а именно за это время Брэди выкрали ключи и сбежали из тюрьмы в том самом заброшенном городке — она просто лежала, держа во рту мой член. А я сидел и ждал.
Потом она его вынула и вопросительно посмотрела на меня:
— Мне надо что?то делать?
— Гм… Не знаю, — ответил я. Все, что мы с Аляской видели в порнухе, резко вылетело из головы. Я подумал, что, может, ей следует двигать головой вверх?вниз, но вдруг она задохнется? Так что я промолчал.
— Может, надо покусывать?
— Не надо! В смысле, думаю, что не в этом смысле. Кажется… ну, то есть мне было приятно. Хорошо. Я не знаю, должно ли там быть что?то еще.
— То есть ты не…
— Гм… Может, Аляску спросить.
Мы пошли к Аляске и спросили у нее. А она расхохоталась и не могла остановиться. Она ржала, сидя на кровати, до слез. Потом ушла в ванную и вынесла оттуда тюбик с зубной пастой — и показала нам, как надо. В подробностях. Мне, как никогда ранее, захотелось стать «Колгейтом».
Мы с Ларой вернулись в ее комнату, и она сделала в точности так, как ей сказала Аляска, а я почувствовал себя в точности так, как Аляска предсказывала: я кончился тысячей смертей в настоящем экстазе, руки сжались в кулаки, все тело дрожало. Это был мой первый оргазм с девчонкой, но вскоре я смутился и занервничал, и Лара, очевидно, тоже. Потом она наконец нарушила тишину: