Пробегавшая мимо служанка в игривом передничке с подносом, заставленным бокалами с вином, шепнула на бегу голосом Траньки:
— Шеф, Варгул просил не дергаться, пока он с орденом не разберется.
Юношу пробил холодный пот.
— Он что, мочить их собирается? — невольно затормозив, с ужасом спросил Иван.
— Ну что ты, шеф! — Транька изобразила что-то вроде книксена и глазами указала на поднос. Иван сдернул с него бокал, для вида пригубил. — Арг все продумал классно. Ага, вот этот мой.
Транька, лавируя между придворных дам и кавалеров, пробилась к гостю в длиннополой серой рясе, отиравшемуся возле короля, и резко тормознула перед ним. Так резко, что вино плеснулось из бокалов на поднос.
— Ах! Неужели это вы, ваше высокопреосвященство! — Девица рухнула на колени перед кардиналом, сунула ему в руки поднос и начала лобызать край его рясы.
— Что ты, что ты, дочь моя! — залопотал оторопевший Лий II.
— Я так мечтала об этой встрече! Примите исповедь души заблудшей. Молю об отпущении грехов!
— Но, дочь моя, для исповеди здесь не место и не время.
Руки кардинала были заняты подносом, а потому он начал дрыгать ножкой, пытаясь стряхнуть с рясы назойливую служанку. Как же, размечтался. Тролльчиха так вцепилась уже не в рясу, а в его ногу, что чуть не завалила на пол святого отца. Гости оживились. По залу прокатился смех.
— А я всегда считала, что святые отцы никогда не отказывают страждущим в утешении, — сказала с удивлением Златовласка.
— Да, это странно, графиня, — радостно поддержал свою фаворитку король. — Я был лучшего мнения об ордене Серой Мглы. Если уж глава его отказывается принять исповедь у бедненькой служанки, то что же говорить об остальных святых отцах?
— Ну что вы, ваше величество, я ее приму, — заволновался кардинал, — обязательно приму, но это надо делать в исповедальне, иначе тайна исповеди будет нарушена.
— В моем дворце столько пустых покоев, — успокоил его король, — что на всех гостей хватит: уединяйтесь хоть до самого утра. Здесь есть еще желающие исповедоваться?
Сексимен был откровенно рад возможности подпустить шпильку ордену, святых отцов которой он на дух не переносил. Его слова сработали как спусковой крючок. Желающих облегчить душу оказалось очень много, и среди них были не только слуги. Только теперь Иван смог по достоинству оценить масштабы агентурной сети Варгула.
Тем не менее на всех святых отцов жаждущих утешения не хватило. Две сутулые фигуры в рясах остались безнадзорными, но и они на всякий случай выскользнули из зала, от греха подальше.
Возле Ивана возник сияющий Варгул:
— Ну как? Чисто сработано?
— Вполне. Теперь моя очередь.
— Ты что задумал?
— Уединиться с королем и вправить ему мозги.
— С ума сошел?
— А Златовласка мне в этом поможет!
— Шеф, лучше не надо.
— Надо. Меня уже засекли, так что…
Однако было уже поздно. Пока они препирались, до короля добралась его дочка.
— Папа, — с детской непосредственностью дернула девчушка за мантию отца.
— Чего тебе, маленькая? — ласково спросил Сексимен.
— Ты что-то важное объявить хотел. Давай объявляй, а то вон те дяденьки, — кивнула принцесса на Варгула с Иваном, уже пробившихся поближе к королю, — мне после бала спеть пообещали, а бал без твоего объявления до вечера не закончится, и меня уведут спать.
Гости с умилением смотрели на малышку и кидали заинтересованные взгляды на короля. Лицо Сексимена сразу помрачнело.
— Да, по-видимому, пора. Дамы и господа, прошу проследовать за мной.
Король решительным шагом двинулся к выходу из зала. Слегка недоумевающие гости поспешили за ним. Сексимен на ходу сдернул с подноса пробегавшего мимо слуги бокал с вином, выпил залпом, взял второй бокал, хлебнул для храбрости еще. Слуга, почти мгновенно изменивший траекторию движения, бежал с ним рядом, услужливо держа поднос на полусогнутой руке. Третий бокал державный выпил уже в парке, неподалеку от башни, где томилась его средняя дочка. Этот бокал не только утолил жажду державного, но и так поднял его боевой дух, что он сумел заставить себя обратиться к гостям с довольно неожиданной просьбой:
— Дамы и господа. До вас наверняка дошли слухи о постигшем меня горе. Одну мою дочь, принцессу Виану, оклеветали, обвинив в государственной измене, на другую, Эзру, было совершено нападение. Она чудом осталась жива. Сейчас за ее жизнь борются лучшие лекари Шуахра, и обеих охраняют независимые маги, с которыми я сгоряча заключил магический контракт, так как не верил уже никому. Согласно этому контракту маги наложили на башни мощнейшие заклятия, и в них теперь без личного согласия моих дочерей не сможет проникнуть никто! Даже их собственный родной отец! В моем доме поселилась измена. Я пока не знаю, кто плетет в моем королевстве заговоры, кто за всем за этим стоит, и не узнаю, пока не поговорю с моими дочерями. Но Эзра до сих пор еще не пришла в себя, а Виану кто-то так сумел настроить против меня, что она отказывается со мной общаться. Вы, вероятно, удивлены тем обстоятельством, что я, несмотря на все эти печальные события, устроил бал. Признаюсь, его цель была собрать вас всех в моем дворце, чтобы попросить о помощи.