— И что же я теперь должен делать?! — уныло спросил Калашников.
— А как вы сами думаете? — поинтересовался Гринберг.
— Да ничего я пока не думаю, — пожал плечами Калашников. — У меня еще десять часов в запасе…
— Восемь, — уточнил Гринберг. — Техноцерковь ведет отсчет от момента получения вами личного послания от УРТ-1965.
Калашников взглянул на список поступивших писем и печально вздохнул. Читать надо письма, читать, сказал он себе. Если как-то выкручусь, обязательно все письма буду читать, сразу же после получения!
— Ну, восемь, — согласился Калашников. — Надо хотя бы узнать, что это за Радостное Слово такое…
— Можете себя не утруждать, — сказал Гринберг. — Радостное Слово — это первая фраза воскресшего Звездного Пророка, с которой он обратится к своим последователям.
— Только и всего? — обрадовался Калашников. — Ну, тогда и проблем никаких! Сейчас напишу… — он осекся и виновато посмотрел на Гринберга. — Или вы хотите сказать, что не все равно , что я напишу?
— Нет, — сказал Гринберг. — Не все равно.
— А что именно я должен написать? — поинтересовался Калашников.
— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — ответил Гринберг. — Как видите, Технотронная Церковь вполне конструктивно отнеслась к вашему возрождению. Пришествие Звездного Пророка — кстати, в отличие от христианства, это первое Пришествие, а не второе, поскольку вашу предыдущую жизнь технотроники считают бета-версией, — является одним из важнейших догматов Церкви.
Однако Звездный Пророк должен подтвердить свою истинность — ну, навроде вновь народившегося Далай-Ламы в тибетской традиции. Поскольку Церковь технотронная, проверка истинности Пророка осуществляется самым простым образом — с помощью пароля. Фраза, с которой вы обратитесь к Церкви, и есть искомый пароль.
— Толково, — прокомментировал Калашников. — И какой у нас нынче пароль?
— А вот этого мы как раз и не знаем, — улыбнулся Гринберг.
— Как же так? — удивился Калашников. — Мы, звездные русичи, лучшие из лучших — и не знаем?
— Увы, — развел руками Гринберг. — Пароль зашифрован квантовым алгоритмом Ханоно-Йоруха со стойкостью в десять миллиардов лет.
— Ну, тогда все в порядке, — махнул рукой Калашников. — Я напишу им какую-нибудь фигню, они сразу же поймут, что я самозванец, потребуют выдачи, и пошла потеха… Куда вы смотрели, КГБ, когда Таранцев меня из прошлого вытаскивал?! На кой черт Звездной России такие проблемы?!
— Какие проблемы? — удивился Гринберг. — С вашей выдачей, что ли?
— Ну да, — сказал Калашников. — На суд скорый и беспощадный!
— Никаких проблем, — пожал плечами Гринберг. — Выдадим. Сколько экземпляров попросят, столько и выдадим. Мы — цивилизация законопослушная, как ООП решит, так и сделаем.
Калашников втянул голову в плечи. Выдадим? Да еще в нескольких экземплярах? А почему бы и нет, раз все мы здесь из одного исма сделаны?
Но если все так просто, зачем же Гринберг сидит в моем кресле?
— Так, — сказал Калашников. — Теперь я вообще ничего не понимаю. О чем мы с вами разговариваем?! Где угроза нашей безопасности?
— Существует три варианта развития событий, — сказал Гринберг. — Первый: вы ничего не отвечаете. Второй: вы отвечаете неправильно. И третий: вы отвечаете правильно. Какой из них представляет наибольшую угрозу для нашей безопасности?
— Третий, — без колебаний ответил Калашников. — Но ведь он абсолютно нереален!
— Да? — спросил Гринберг и пристально посмотрел на Калашникова. — Вы так думаете?
Калашников почувствовал, как его пробирает озноб. Нет, подумал он. Черт его знает, какой там эти роботы пароль завели. Может быть, как раз ту фразу, с которой я думал к ним обратиться — «Вы, уроды»?
— Давайте, я вообще ничего не буду отвечать, — быстро предложил Калашников. — Чтобы наверняка!
— Давайте, — согласился Гринберг. — Давайте предположим, что вы так и сделали. Мы вас выдали, роботы разорвали вас на части и со смаком съели. А как на эту историю посмотрят наши потенциальные противники, вы подумали? Например, спецслужбы Ядерной Федерации?
— Сейчас подумаю, — ответил Калашников. — Подозрительное что-то получается! Этот дурак Калашников даже малейшего шанса не использовал, чтобы от смерти спастись. Значит, имел к тому основания? А какие? Не иначе как подсказал кто! Согласен, Михаил Аронович, — кивнул Калашников. — Плохой вариант. Давайте тогда заведомо дурацкий текст отправим?
— А если он будет опубликован? — спросил Гринберг.
— Тогда смотри предыдущий вариант, — усмехнулся Калашников. — Ну, вы меня вконец запутали! Чего мы все-таки больше боимся: что меня Звездным Пророком признают, или что нами спецслужбы Ядра заинтересуются?
— Опять же, а как вы сами думаете?
— Лучше уж пусть Звездным Пророком, — решил Калашников.
— По крайней мере, Прекрасная Галактика — моя личная инициатива, а вот если я себя странно поведу, с точки зрения собственных интересов, сразу ясно станет, что за мной КГБ с ЦСУ присматривают!
— Примерно так, — кивнул Гринберг. — Вот за этим я и приходил, Артем Сергеевич.
— За чем? — не понял Калашников.
— Показать вам, как нужно проблемы безопасности обдумывать, — пояснил Гринберг. — Еще пару таких дружеских бесед, и вы сможете делать это совершенно самостоятельно!