Калашников перевел триста энергетических эквивалентов в доллары — и покрутил пальцем у виска. Конверт растворился в воздухе, уступив место следующему, необычно большого размера. «Уважаемый коллега, — прочел Калашников, — если вы задались целью охватить как можно более широкий круг знаний, рекомендую воспользоваться прилагаемым искусственным интеллектом. Это моя личная разработка, работающая значительно медленнее серийных, однако в отличие от них способная формировать эвристические связи сколь угодно высоких порядков. Впрочем, попробуйте сами! С уважением, Абдель Фарук, элфот Багдадского Университета».
На неделю бы раньше, подумал Калашников, взвешивая на руке прилагавшийся к письму искусственный интеллект. Ладно, при случае попробую; а это еще что такое?!
Калашников протянул руку и дотронулся до ярко-красного, да к тому же еще и круглого конверта. Тот раскрылся, превратившись в телевизионный экран с мутным, трясущимся изображением. Калашников с трудом узнал свой собственный кабинет — и самого себя, с запрокинутой головой сидящего в рабочем кресле.
Конверт издал неприятный писк, и поперек экрана протянулась черная надпись: «Артем Сергеевич! Пока вы книжки читаете, по вам мухи ползают! Гринберг».
Мухи, подумал Калашников. Это сколько же часов я в Сети? А может быть — дней?!
Калашников решительно провел ладонью по лбу и открыл глаза.
Гринберг не соврал — толстая лоснящаяся муха ползла у Калашникова прямо по носу. А сам Гринберг сидел на кушетке, закинув ногу на ногу, и злокозненно улыбался.
— Который час? — попытался произнести Калашников и не узнал собственного голоса.
— Час? — язвительно переспросил Гринберг. — Вы хотели сказать — год?
Калашников тщательно откашлялся.
— Ну уж, год! — пробурчал он и принялся протирать глаза. — Когда я последний раз на время смотрел, было девять утра…
— Вчера, — уточнил Гринберг. — А сейчас — одиннадцать вечера. Сегодня! По правилам галактической безопасности, вам давно уже пора оказывать первую медицинскую помощь!
— Прошу прощения, — выдавил Калашников, осознав, что и впрямь паршиво себя чувствует. — Зачитался. Понимаете, Сеть для меня — все равно что громадная компьютерная игрушка. Ходи, куда хочешь, собирай ресурсы, повышай собственный уровень — и все это намного быстрее, чем в реальной жизни!
— Ничуть не быстрее, — возразил Гринберг. — Сеть это и есть реальная жизнь, Артем Сергеевич. А все это, — он обвел рукой вокруг головы, — лишь одно из ее проявлений. Помните, как мы с вами дом строили?
Калашников усмехнулся:
— Нашли в Сети типовой проект и слегка подправили? А потом я чуть в стене не застрял?
— Вот именно, — кивнул Гринберг. — Когда вам надоест этот дом, он исчезнет точно так же, как появился; а вот его проект по-прежнему останется в Сети. Сеть — вот подлинная реальность, мы с вами — всего лишь призраки. Временные носители разума, перемещающиеся на двух ногах лишь в силу многолетней привычки…
Калашников разинул рот и с опаской огляделся по сторонам.
Если полковник КГБ пускается в подобные рассуждения, значит, дело нечисто!
— Михаил Аронович, — почти шепотом произнес Калашников. — Что случилось?
Гринберг перестал улыбаться, снял ногу с ноги и подался вперед.
— Артем Сергеевич, — спросил он, глянув Калашникову в глаза. — Что такое «Прекрасная Галактика»?
Телепат, подумал Калашников. А впрочем, какой телепат — я же об этой «Прекрасной Галактике» уже три дня в каждом письме распространяюсь! Интересно, что в ней такого противозаконного?
— А вы из какого письма про нее узнали? — полюбопытствовал Калашников.
— Из самого первого, — спокойно ответил Гринберг. — Я все ваши письма читал, даже неотправленные.
— Даже так?! — поразился Калашников.
— Именно так, — кивнул Гринберг. — Я отвечаю не только за безопасность Артема Калашникова от остального мира, но точно так же, и даже в большей степени — за безопасность остального мира. От Артема Калашникова.
Калашников самодовольно улыбнулся.
— Не слишком ли много чести? — спросил он, желая услышать еще парочку столь же масштабных похвал.
— Честь здесь ни при чем, — возразил Гринберг. — И мне, и вам прекрасно известно, что вы сделали в двадцать первом веке. А нынче возможностей у вас намного больше.
— Верно, — кивнул Калашников. — На вашем месте я бы не то что почту — каждую мою мысль просматривал!
— Это само собой, — поморщился Гринберг. — К сожалению, этого оказалось недостаточно.
— Что значит — недостаточно?! — удивился Калашников. — Для чего — недостаточно?
— Для обеспечения безопасности, — устало произнес Гринберг. — Давайте начнем с начала, Артем Сергеевич. Расскажите мне о Прекрасной Галактике.
Елки-палки, подумал Калашников. Выбрал, называется, первую попавшуюся метафору!
— Это действительно так серьезно? — на всякий случай уточнил Калашников. — Именно Прекрасная Галактика и есть исходящая от меня угроза?!
— Как вы догадались? — усмехнулся Гринберг. — Что ли старую поговорку вспомнили? Чем величественнее идеал, тем больше трупов?
Калашников почесал в затылке. Какая ж это поговорка, подумал он. Сущая правда.
— Хорошо, — сказал он. — Давайте я расскажу обо всем по порядку. Только чур, потом объясните, чем эта злосчастная галактика угрожает нашей безопасности!