— Да я уже заметил, — пробормотал Калашников.
— А следовательно, — заключил Гринберг, — стандартных процедур обеспечения безопасности, встроенных в том числе и в ваш лирк, может оказаться недостаточно. Понимаете, Артем Сергеевич? В отличие от большинства звездных русичей, вы можете совершить действия, которые будут пропущены нашей системой контроля — и тем не менее повлекут за собой непредсказуемые последствия!
Калашников поскреб подбородок:
— А что, обычные звездные русичи полностью предсказуемы? Тот же Лапин, к примеру?
— Нет, конечно, — ответил Гринберг. — Полностью предсказуемых людей вообще не бывает. Но между вами и «обычными» звездными русичами есть одно очень существенное различие. Обычные звездные русичи сначала думают, а потом действуют.
Калашников рассмеялся:
— Вот теперь вы меня уели, Михаил Аронович! Что есть, то есть. Люблю я сначала сделать, а потом посмотреть, что получится. Что ж вы меня сразу не предупредили, что сперва думать надо?!
— Предполагалось, — сказал Гринберг, — что думать за вас будет лирк. А вместе с ним — весь коллективный разум Звездной России. Не вышло, Артем Сергеевич. Боюсь, что теперь вам придется думать самостоятельно.
— Так я же не против, — воскликнул Калашников. — Я даже очень за! Вот только о чем думать, Михаил Аронович? Какие последствия предвидеть?
— Все, — ответил Гринберг. — Все, какие только сможете. У вашего предшественника это очень хорошо получалось.
— Да-а? — удивился Калашников. — Разве что после две тысячи первого года!
— Примерно с две тысячи десятого, — кивнул Гринберг. — Если вы еще не изучили историю двадцать первого века, настоятельно рекомендую вам это сделать.
— Историю-то я изучу, — пообещал Калашников. — А вот что дальше делать — тут я, извините, в полной прострации. Если я теперь — Звездный Пророк…
Калашников замолчал и сокрушенно покачал головой. Вот тебе и вышел в Сеть, мрачно подумал он. Теперь либо анонимом заделываться, со всеми вытекающими ограничениями, либо виртуальную личность придумывать. А вдруг потом окажется, что эта виртуальная личность — тоже какой-нибудь Злобный Пророк?! Народу в галактике — триста триллионов, поди догадайся, кому что взбредет в голову!
Калашников печально вздохнул и сочувственно посмотрел на Гринберга. С меня какой спрос, иммигрант и есть иммигрант. А он — настоящий полковник, ему со всем этим работать приходится, да еще результаты запланированные выдавать!
— Мои соболезнования, Артем Сергеевич, — сказал Гринберг, шевельнув рогами. — Сделанного не воротишь: теперь вы действительно Звездный Пророк. И если эта профессия вам по каким-то причинам не нравится…
Калашников возмущенно фыркнул и повертел пальцем у виска.
— В таком случае, — закончил Гринберг, — у вас остается не так уж много вариантов трудоустройства.
— Не так уж много — это сколько? — тут же встрепенулся Калашников. — Рассказывайте, Михаил Аронович, не тяните душу!
— Не так уж много — это два, — улыбнулся Гринберг. — Во-первых, вы можете предложить свои услуги Центру Стратегического Управления и заняться более подробной разработкой вашей идеи о Прекрасной Галактике. В этом случае вам придется свести к минимуму контакты с галактическим сообществом: информация о подлинной стратегии Звездной России защищена многоступенчатым контролем, никак не предусматривающим личную переписку с зарубежными партнерами. Впрочем, познакомившись со своими коллегами по ЦСУ, вы быстро позабудете путаных и недалеких зарубежных философов; на ближайшие несколько лет вам хватит работы внутри Звездной России!
— Надо же, — сказал Калашников. — А насколько реально устроиться в этот ваш ЦСУ?
— Было бы желание, — ответил Гринберг. — Все остальное — в ваших руках, Артем Сергеевич. У нас все-таки двадцать третий век!
Круто, подумал Калашников. Хотя в целом все правильно. Знания — вот они, полная Сеть; физическая форма — лучше не бывает; интеллект слабоват — хоть искинтами обкладывайся, хоть в развивающие игры ныряй. Все в моих руках.
Воистину рай земной!
— Заманчиво, — сказал Калашников. — Можно сказать, я уже почти согласен. Но сначала хотелось бы услышать и про второй вариант.
— Со вторым вариантом все гораздо сложнее, — ответил Гринберг. — В ЦСУ вы можете прийти добровольцем и сразу же — надеюсь, не надо объяснять, почему? — приступить к разработке собственного проекта. А вот вторая организация, которой могли бы пригодиться ваши таланты, добровольцев не жалует. Вам придется ждать персонального приглашения.
— Вы меня заинтриговали, — усмехнулся Калашников. — Это, часом, не ГРУ?
В глазах Гринберга на мгновение вспыхнули алые искорки.
— А, понятно, — сказал он, взглянув на потолок. — «Аквариум», классика двадцатого века. Что ж, Артем Сергеевич, вы совершенно правы. Это ГРУ — Главное Разведывательное Управление.
4.
Калашников только головой покачал. Как дети малые, мелькнула крамольная мысль. Нахватали из прошлого красивых названий, и радуются.
Потом Калашников вспомнил, кто в свое время был главным идеологом этих «детей», и смущенно потер переносицу.
— А поподробнее? — спросил он у Гринберга. — Чем ГРУ занимается в двадцать третьем веке?