Вывод: не надо было выпендриваться.
Тем не менее признаваться и сдаваться на милость победителя я не собирался. Будем держать оборону до последнего.
Будем держать оборону до последнего. Как минимум сейчас у меня есть надежное прикрытие в лице Виртольда. Мне бы только добежать до барона, а уж там я нажалуюсь по полной программе.
— Не бреши!«Твою повадку я сразу узнал, как только мы встретились во дворе! — сказал Заморис. Он отлично умел строить зверские рожи.
— Какую повадку? — спросил я.
— Не зли меня, вонючий эльф! Стоит мне надавить на кинжал, и тебе крышка!
— Какая крышка? Вообще-то он прав.
— На кого ты работал? Где мое ожерелье?
Заморис убрал железку, чтобы освободить руку и использовать ее по другому назначению. Он принялся ощупывать меня всего, надеясь, что бриллианты я до сих пор ношу с собой.
Его рука была очень настойчивой. Я задергался и запищал.
— Что вы делаете? У меня нет никакого ожерелья! Даже не знаю, о чем идет речь!
Ответом было рычание, словно это не Заморис, а демон, который охраняет Черную Кассу. Опыт подсказывает, что барон может быть весьма голосистым, так что издавать подобные звуки для него раз плюнуть.
— Уберите свою граблю! — потребовал я.
— Еще чего! — пропыхтел Заморис.
— Сейчас я буду орать на весь замок, что меня пытаются изнасиловать!
— Чего-о?
Барона это поразило до глубины души, и он разъярился еще больше.
— Если вам надо что-то другое, то я уж и не знаю… — А если прибегнуть к старому трюку? — Может, дадите мне отдышаться? Я понимаю, страсть, она иногда не дает опомниться… Но мы получим больше удовольствия, если все произойдет взаимно!
Получилось. Заморис издал вопль, эхо которого понеслось по коридорам Найклера и замерло где-то вдалеке. Надеюсь, его кто-нибудь услышит и придет узнать, в чем дело.
Барон убрал руку, но в ней снова появился кинжал. Не успел я даже подумать о том, чтобы ловко вывернуться, как железо оказалось у моего горла.
— Не играй со мной, подонок! Вор! — зашипел барон, теряя голову. Очень опасно. Смерть с косой про-
шла по моему сознанию, оставив на нем четкие следы. — Ты вздумал издеваться надо мной, да? А если я пущу тебе кровь?
— Зачем?
Тянуть время, тянуть. Но куда?
— Где мое ожерелье?
— Я ничего не знаю. Вы все твердите про него, но я не…
— Знаешь! — гаркнул Заморис. — Слушай, если перестанешь кретина из себя строить, я убью тебя быстро, если нет — буду отрезать от тебя кусок за куском!
Ага, держи карман шире!
— Небогатый выбор!
— Правильно мыслишь, доходяга. Поэтому…
— Я по-прежнему настаиваю. Вы меня с кем-то спутали. Я — взломщик, поэтому Виртольд нанял меня для важного дела, но я никогда не был в вашем доме или где-то там еще.
Я неплохо умею изображать невинность и воспользовался своим искусством. Уверенность Замориса поколебалась, но он посмотрел мне в глаза с громадным подозрением.
— Моя совесть чиста, — заявил я. — Мне нечего скрывать!
— А ты наглец. Хорошо играешь…
— Между прочим, именно сейчас я занят тем, что ищу для вашей… организации то, зачем меня наняли. Не советую мешать. Хотите меня прирезать? Отлично. Но перед этим советую поставить в известность барона Виртольда и спросить у него, как смотрит он на вашу инициативу!
Козырь был серьезным и быстренько сбил с Замориса решимость. Он надолго задумался о жизни, заставляя меня нервничать и потеть.
К тому же я про-
должал лыбиться. В конце концов у меня заболело лицо. Пропади пропадом этот тюфяк и убийца кресел!
— Я сделаю так, спригган. Я подожду, когда ты выполнишь свою часть работы, — сообщил мне барон таким тоном, словно собирался сожрать меня живьем. — Все будет по-честному. От тебя требуется не распускать язык насчет нашего разговора, усвоил? Иначе я не посмотрю на всякие условности. Кассу, в конце концов, может добыть и твоя сестренка, так? Впрочем, если будешь все-таки кочевряжиться, она может внезапно исчезнуть и найтись в каком-нибудь вонючем каземате, прикованная ржавыми цепями к стене. Я могу это устроить.
Я сглотнул. С него станется.
— А потом, когда все хлопоты останутся позади, ты придешь ко мне сам. И я с тобой разберусь. Не вздумай бежать — найду и живьем сдеру с тебя шкуру, прыщ! Не усугубляй своего положения, вор, твоя судьба все равно решена. Ты совершил большую ошибку, когда влез ко мне в дом!
— Я не влезал в ваш дом… — прошептал я. Говорить было затруднительно, ибо пальцы Замориса снова тискали мое нежное горло.
— Заткнись! Я все сказал! Я слежу за тобой! Я тень, которая крадется за твоей жалкой душонкой днем и ночью…
Ой-ой-ой, какие слова! А я думал, что тень, которая крадется неслышно и не видно, это я, а не он.
— Да, и верни мне ожерелье! Так ты сможешь купить себе сравнительно безболезненную смерть…
Спешу и падаю.
Тут Заморис отпустил меня, но кинжал в ножны не спрятал. Мы стояли друг против друга, словно сын и
отец, который только что отчитал отпрыска за разгульную жизнь, бросающую тень на честь древнего рода.
Я постарался не выглядеть виноватым, и, кажется, получилось. Барон скалился, как цепной пес.
— Пшел вон, — сказал он мне.
Страх частенько провоцирует необузданную ярость, и, хотя я существо, в целом, мирное и к насилию прибегаю редко, мне захотелось разорвать Замориса на мелкие кусочки.