— А! — сказал один из хозяйских костоломов, но я был уже далеко.
Моя тень с огромной скоростью пронеслась между слугами, мимо разинувшего рот барона и была у дверей уже через пару секунд. Словно ураган я ворвался в кабинет, затормозил, размахивая руками, развернулся и схватил первый попавшийся стул. Его я пристроил так, чтобы он подпирал обе створки.
Бабах! Барон и его гвардия со всего маху налетели на запертую дверь. Особняк заколебался, как тектони-
ческая платформа, а в коридоре широким потоком хлынула изысканная аристократическая брань.
Слишком шумно. Обычно такой грохот провоцирует массовый исход спящих обитателей особняков из их кроватей и последующие народные волнения. Они мне совершенно ни к чему.
Мой профессионализм уже давно бился в конвульсиях.
Локи, так опростоволоситься — это надо уметь! Сегодня ты превзошел сам себя!
Так он мне сказал, на что я мог только фыркнуть, задрав нос.
— Навались! Навались, Хругвал вас задери! — завыл Заморис за дверью. — Он же уйдет! Скуззо, беги вниз, спусти собак! Чего стоишь? Живо!
Я замер. Собак, он сказал? Собак? Мне никто ничего не говорил ни про каких собак!
— Эй, проклятый слизень! Ты в ловушке, я все равно до тебя доберусь! — Барон приник к створке с той стороны, теша себя надеждой, что наконец-то разобрался со мной. Будет очень скверно, если это окажется правдой.
Побегав по кабинету, я вспомнил, что собирался сделать. С могучим писком, словно мышь, поднимающая тыкву, я оторвал от пола кресло, которое недавно заколол хозяин особняка, и помчался с ним в обнимку в сторону окна.
Мне удалось не запнуться и не рухнуть вместе со своим тараном, и моя миссия завершилась грандиозным успехом. Именно грандиозным, потому что добивался я не совсем этого.
Кресло врезалось в раму. С воистину сатанинским звоном и грохотом створки сорвались с креплений и полетели в неспокойную ночь. Ваш покорный слуга
не сумел вовремя отцепиться от кресла и последовал за ними. Вот так номер…
Падая с такой высоты с предметом мебели в обнимку, зная, что внизу тебя не ждет ничего, кроме розовых кустов, трудно размышлять над мелочами. Еще труднее, когда ты приземляешься, обнаруживая, что обвился вокруг кресла подобно змее. Твои члены перепутались, кое-где завязались морскими узлами и представляют собой демон знает что.
Положение усугубляется мощным сотрясением, которое ты получил при столкновении с твердью земной.
Собаки! Где-то в саду собаки!
Они уже мчатся в мою сторону, высунув язык, и их клыки блестят в лунном свете. Луны, правда, сегодня нет, но, думаю, все равно блестят.
Эта мысль сверкнула в моем темном разуме яркой кометой. Мир еще звенел и раскачивался, словно колокол, но я не мог не думать о погоне. Особняк уже не спал. Я слышал голоса то тут, то там и извивался в розовом кусте, пытаясь отлепиться от кресла. От удара оно развалилось пополам, но крепко держало меня в плену. Единственная польза, которую я от него получил, это то, что услада для седалища придавила собой большую часть колючек.
Сказав останкам кресла все, что я о них думаю, я выпутался и выскочил из ловушки. Собак пока не было, зато на крыльце особняка уже собралась целая толпа.
Высокий женский глас, который не мог принадлежать никому, кроме бароновой супруги, оглашал ночное небо, пугая нетопырей и случайных призраков, чинно плывущих в эфире. На заднем же плане тараторили служанки и прочие личности, о которых я поня-
тия не имел. Одни звали стражу, другие предлагали вооружиться чем попало и начать прочесывание сада.
Никто, как водится, не спешил претворять свои стратегические планы в жизнь.
Через мгновение к этому высокому гласу присоединился другой. Из дома на крыльцо, топая копытами, выскочил возбужденный племенной бык. Бык заревел, объясняя супруге оперативную обстановку, чем спровоцировал такой вой, что оставшиеся в особняке стекла задребезжали.
Пока то да се, Локи мчится к западной части высокой каменной ограды. Я — бесшумный призрак, я всего лишь тень вашего ночного кошмара…
Вопли остались позади, и я сбавил ход. Уф! Сад большой, темный, и, кажется, жаждущая крови толпа не заметила, куда я побежал. Что ж, к лучшему…
И тут я подпрыгнул от ужаса. Ни с чем нельзя спутать тяжелое собачье дыхание, раздающееся в ночи. Ни с чем! Безусловно, обладая мистическим аспектом, оно вызывает просто-напросто суеверный страх, даже у меня, существа, как принято считать в среде обывателей, волшебного.
Следуя древней традиции, мои волосы встали дыбом, а кожа покрылась пупырышками рекордного размера.
Положение усугубилось еще и открытием, что дыхание собачье было не в единственном экземпляре. Приехали!
Замерев, я обернулся. В пяти шагах от меня стояли, не издавая ни звука, две здоровенные псины. Все как в моем видении — слюна, пасть разинутая и блестящие клыки.
— Бонго, Пит, ищите его! — кричал неподалеку приснопамятный Скуззо, призывая своих адских по-
дручных совершить злодеяние. — Бонго, Пит, взять! Ату его!
Псины молчали. Кажется, они вбили себе в голову, что заперли меня в ловушке и им остается только дождаться прихода линчевателей.
Ну это уж слишком. Когда собаки, ждущие момента разорвать вас на кусочки, помалкивают, это довольно жутко, но всему же есть предел. Я ушел от психованного барона и его шпаги, так неужели не уйду от этих щенков-переростков?