— Я понимаю, в чем дело, Кевин. Это побочное следствие того, что можно обозначить, по существу, как влияние социальных процессов наполовину феодального, наполовину правового, децентрализованного, раздробленного, основанного на распределении и отказе в распределении, многофакторного общественного строя.
Кевин вежливо ждал, пока Оскар кончит говорить.
— Вот о чем стоит сказать. Я проследил все передвижения Мойры. В куполе, в административном корпусе, вне купола… Я практически уверен, что она никому из нас больше не подбросила эту свою бомбочку замедленного действия.
— Это Хью. Кевин засмеялся.
— Ну конечно же, это Хью.
— Но затевать все это против нас сейчас… Это выглядит так бессмысленно, так мелочно. После того, как война кончена, после того, как он ушел в отставку. Как раз когда я собирался все это бросить.
— Так, значит, ты это всерьез тогда — насчет своего ухода.
— Что?
— Я подслушал. Я забыл упомянуть, что я прокрутил записи этого инцидента с ядом. Этой романтической беседы с доктором Пеннингер, которую вы вели, когда вас отравили газом.
— Ты посадил жучков в этот конференц-зал?
— А как же! Я ведь в своем уме. Конечно, я посадил туда жучков. Не то чтобы у меня было время прослушивать каждую проклятую комнату из тех, что я здесь усеял жучками… Но уж если в одной из этих комнат происходит акт террора и биологической войны, тут уж, будь уверен, я прокрутил запись с самого начала. Я ничего не упускаю, Оскар. Я быстро учусь. Я на самом-то деле чертовски хороший коп.
— Никогда не считал тебя хорошим копом, ты просто трепло.
— Ну и ну, опять ты за свое… А знаешь, ты, что у тебя два разных голоса, когда ты говоришь такие противоречивые вещи? Мне надо будет прогнать анализ напряжений, но пари держу, что можно перепутать голосовые характеристики.
— Ну и ну, опять ты за свое… А знаешь, ты, что у тебя два разных голоса, когда ты говоришь такие противоречивые вещи? Мне надо будет прогнать анализ напряжений, но пари держу, что можно перепутать голосовые характеристики. — Кевин откачнулся назад на стуле и положил ноги в носках на кровать Оскара. Он довольно спокойно отнесся к такому обороту дела. Оскар подумал: Кевин тогда ведь имел случай наблюдать этот феномен у гаитян. У него было время освоиться с этой идеей.
— Конечно, у меня было время освоиться, — сказал Кевин. — Это очевидно. Ты бормочешь про себя, так что легко узнать, о чем ты думаешь. Я распознал этот синдром, шеф. Подумаешь, большое дело! Я ведь уже освоился с другой твоей проблемой — насчет личного происхождения… Оскар, мы ведь всегда ладили?
— Да.
— Должен сказать, меня по настоящему задело, когда доктор Пеннингер назвала меня безмозглым громилой. Сказала, что я запугиваю людей и шпионю за ними. И ты, шеф, за меня не заступился. Ты ей ничего не сказал.
— Я предложил ей выйти за меня замуж..
— Женщины, — проворчал Кевин. — Их не поймешь. Все они ненормальные. То это мерзкая соблазнительная стервоза вроде Маты Хари, разносящая газовые бомбы… То доктор Пеннингер там внизу — Непреклонная Снежная Королева Вечного Света и Истины…
Я прямо уж не знаю, как угодить этой женщине! Я понимаю так, что хакеры-аналитики вроде меня совершенно то же, что ученые. Все, что касается скрытого знания, и как его найти, и кто сумеет его получить, и кто добьется славы за открытие. В этом вся наука. Мне нравилось на нее работать. Я расшибался в лепешку для этой женщины, я делал все, что она просила, я для нее делал одолжения, так, что она об этом и не знала. Я на нее смотрел снизу вверх, я ее почитал, черт побери! И что я получаю за всю мою верную службу? Я навожу на нее ужас. Она хочет от меня избавиться. Оскар кивнул.
— Привыкай. Плохи наши дела. Хью с нами покончил. Это казнь. Я еле говорю. Я еле хожу. А Грета… у нее гебефрения. Шизоидно-кататонический транс с потерей речи…
— С этим, шеф, маленькая дополнительная проблема, но ничего страшного. Я все усек. Или я возьму власть прямо сейчас и тогда стану управлять всей этой халабудой, как полицейским государством. Или я… прямо не знаю… смоюсь назад в Бостон воздушной почтой. И конец всему. Хотя из всего этого выйдет забористая хакерская история, верно? Будет чем похвастаться у стойки.
— Ты не можешь все это удержать здесь один, Кевин. Тебе не доверяют.
— Знаю, шеф. Все милости ты распределяешь сам, а меня используешь, как вышибалу, чтобы запугивать людей. Я знаю, что был вышибалой. И отец мой тоже был вышибалой. Отцы-основатели — это компания мертвых белых мужчин. И все эти парни на горе Рашмор — все они сейчас безмозглые белые. Мы вышибалы. Я привык к этой роли. Ха! Я был рад, что у меня есть работа!
— Кевин, я хочу, чтобы ты мне помог.
— Чем?
— Выбраться отсюда.
— Заметано, босс. Я все еще капитан Скаббли Би. Черт побери, я работал как проклятый, чтобы стать полковником Скаббли Би. Я могу вытащить тебя отсюда. Куда ты хочешь?
— В Батон Руж. Или где там прячется Хью?
— Охо-хо! Послушай, шеф, не то чтобы я сомневался в твоем уме, но у меня есть хорошее контрпредложение. Бостон, пойдет? Добрая старая мутная река! Бикон Хилл, Чарльстаун, Кембридж… Мы с тобой, да мы же с тобой соседи, шеф! Мы живем на одной улице! Мы можем вместе вернуться домой! Вернуться к настоящему пиву в настоящем бостонском баре. Можем сыграть в хоккей.