Оскар взбодрился и ожил. Он уже выбрался из черной пропасти страха и отчаяния и теперь беспокоился, чтобы Грета не провалилась туда же.
— Я не могу сказать ничего определенного, потому что не знаю, кто они. Но у них не было цели нас изувечить, так что, наверное, мы им для чего-то нужны. Все эти уловки с маскировкой и санитарной машиной и прочее. Это не те сумасшедшие, что раньше нападали на меня. — Он повысил голос: — Эй! Привет! Вы бы сообщили, чего хотите от нас!
Никакого ответа.
— Они могут слышать все, что мы говорим, — сказал он ей. — Здесь жучки, конечно.
— Хорошо, а могут ли они видеть, что мы делаем? Здесь черно как в бочке.
— Могут. Думаю, у них инфракрасные камеры. Грета обдумывала это в течение некоторого времени.
— Я очень хочу пить, — сказала она наконец.
— Жаль.
— Это сумасшествие, — сказала она. — Они собираются убить нас?
— Грета, это только предположение.
— Это гангстеры. Они собираются избавиться от нас. Значит, я скоро умру. — Она вздохнула. — Я всегда задавалась вопросом, что я буду делать, если узнаю, что вскоре умру.
— Действительно? — сказал Оскар. — Я никогда об этом не задумывался.
— Ты не задумывался? — Она пошевелилась. — Как ты мог не думать об этом? Это такой интересный вопрос. Обычно я придумывала себе, что я буду как Эвариста Галуа, ты знаешь, математик. Я записала бы все мои самые глубокие мысли и гипотезы в надежде, что кто-то поймет когда-нибудь… Знаешь, смерть универсальна, но знать, когда ты умрешь, — редкая привилегия. И поскольку никогда точно не может быть известно, когда ты умрешь, надо потратить пару часов и составить завещание. Правильно? Это рациональное заключение, учитывая факты. Я так и сделала однажды — когда мне было одиннадцать. — Она перевела дыхание. — К сожалению, с тех пор я больше не повторяла этот опыт.
— Это плохо. — Он понял, что Грета крайне испугана. Она стала болтливой. Собственные его страхи исчезли полностью. Они были побеждены вспыхнувшим в нем страстным инстинктом защитника. Это чувство опьяняло. Он готов был абсолютно на все, готов был использовать любой, даже самый незначительный шанс, чтобы спасти ее.
— Но мне уже не одиннадцать лет. И теперь я знаю, что взрослые делают в этой ситуации. Это не имеет никакого отношения к большим идеям. Это побуждает тебя к сексу.
Это была совершенно неожиданная мысль, и Оскар сравнил бы ее со спичкой, упавшей на пропитанные нефтью тряпки. Это было так убедительно, что он не смог ничего ответить. Он чувствовал напор одновременно страха и возбуждения, настолько сильный, что у него стала раскалываться голова. В ушах стоял звон, руки зудели.
— Так, — шептала она горячо, — если бы я не была привязана…
— По правде сказать, — он тяжело дышал, — я не против этого…
Заговорил динамик.
— Ну-ка прекратите там. Что за гнусность вы затеяли?
— Эй! Секундочку, — возразил мужской голос. — Пусть они расслабятся.
— Ты спятил? — сказала Уиллис.
— Девочка, ты не была на войне. Вечером накануне боя, прежде чем отправиться на смерть, — черт, да ты хочешь чего угодно! Чего угодно, только в юбке.
— Ха! — крикнул Оскар. — Так что, тебе не нравится? Заходи сюда и попробуй останови нас.
— Не выводите меня из себя.
— Что ты можешь нам сделать? Нам теперь нечего терять. Ты знаешь, что мы возлюбленные. Конечно, это наша тайна, но от тебя нам нечего скрывать. Ты только соглядатай. Нам на тебя плевать. Иди к черту. Мы можем делать что хотим.
— Это мне никогда не приходило в голову, — рассмеялась Грета. — Действительно, мы не заставляем их смотреть, что мы делаем. Они вынуждены наблюдать за нами.
— Черт, я хочу посмотреть на них, — сообщил похититель. — Мне нравится, как они держатся! Я даже включу для них музыку.
— Убери руки от радио! — скомандовала Уиллис.
— Заткнись! Я могу вести машину и смотреть, что они делают.
— Я выпущу газ.
— Ты что, свихнулась? Не делай этого. Эй! Санитарная машина круто свернула.
Эй! Санитарная машина круто свернула. Оскара резко бросило в сторону, он сильно ударился головой о переборку. Тут машина остановилась.
— Вот до чего ты довел!
— Не заводись, — проворчал мужчина. — Мы успеем вовремя.
— Нет, если ты сломал рулевую ось, ты — рогатый идиот.
— Не нуди, дай мне сообразить. Сейчас я все проверю. — Задребезжала открывающаяся дверь.
— Я сломал руку! — завопил Оскар. — У меня сильное кровотечение!
— Да прекратишь ты когда-нибудь, тоже умник нашелся! — выкрикнула Уиллис. — Господи, с ним одна головная боль! Зачем создавать трудности? Придется вас вырубить. — Раздалось злое шипение газа. ,
Оскар очнулся в темноте от сильного скрежета металла. Он лежал на спине, голова была горячей и кружилась, на его груди было что-то тяжелое.
Раздался новый скрип, и алмазно-острый клин солнечного света упал на него. Он обнаружил, что лежит на дне гроба с Гретой, растянувшейся у него на груди. Он вылез из-под нее, с трудом отодвинув ее ноги в сторону. Это усилие отозвалось резкой болью в глазах. Отдышавшись, Оскар яснее разобрался в ситуации. Он и Грета все еще находились внутри санитарной машины. Но машина перевернулась набок. Он теперь лежал на стене фургона. Грета повисла над ним, все еще прикованная наручниками к подпоркам носилок, которые были теперь частью крыши.