Распад

— Это холодный народ, голландцы?

— Холодный и мокрый. И с каждым днем становится все мокрее.

— Я слышал, военный флот собирается применить артиллерию и продырявить их дамбы.

— Понятно, тебе это лучше знать, ты ведь в СНБ, верно?

Зябкий холодок, дуновение как от сухого льда. Оскар почти физически ощутил, как между ними сгущается туманная мгла.

Клара откинулась на спинку кресла.

— Странно пахнет здесь, в Буне, правда? Все эти палатки и укрытия от газа. Под этим большим куполом веет какой-то жутью. Похоже, они здесь никогда не меняют белье.

— Здесь не Бостон. Это побережье Залива. Если тебе не по душе здешние запахи, почему бы не выйти и не прогуляться снаружи.

— Слишком много москитов. Оскар засмеялся.

Клара насупилась.

— Тебе лучше не знать, что случилось со мной в Голландии. Я там серьезно влипла, вот и все, я оттуда выбралась и была рада без памяти, что выбралась, вот и вея моя история. Мне повезло, что Лорена так великодушна.

— Клара… Мне, право, очень жаль.

Война — это жестокая игра, и даже на игрушечной войне бывают свои жертвы. Мне бы ни за что не хотелось, чтобы ты лопала в такое положение.

— Ты мне это говорил. Ты меня предупреждал. Помнишь? А я ответила, что я взрослый человек и сама за себя отвечаю. Мы тогда работали вместе на этих жалких бостонских выборах, где у этого парня было всего-навсего семь процентов. Мы были похожи на младенцев в песочнице. Я тогда думала, все это очень здорово — высший класс! И очень важно, а теперь это кажется таким наивным. И ты там сотворил прямо чудо, и я… ну ладно, сейчас я работаю на сенатора. Так что я считаю, все обстоит прекрасно.

— Да, все переменилось.

— Оскар, почему ты такой противный? Я больше не реагирую на мужчин, я перегорела. А ты похож на такого грязного политикана, что всегда добивается своего, и я думала, что все во мне перегорело и я к тебе равнодушна, но когда я увидела тебя сегодня вечером… ну, это все вернулось ко мне.

— Что вернулось?

— Мы с тобой. Тот чудесный парень, такой милый, такой воспитанный, который был всегда так ласков со мной, и дал мне свой ключ от дома, и объяснял мне про этот забавный старый модерн. Моя старая страсть. Лучший в мире любовник. Мне так тебя не хватает. Мне не хватает даже прикосновения простыни и тепла твоей кожи.

— Клара, зачем ты мне все это говоришь? Ты же знаешь, я связан с другой женщиной. Господи, боже мой, да ведь все на свете знают, что я связан с Гретой Пеннингер.

— Оскар, не может быть, чтобы это было всерьез. С ней? Она из тех женщин, к которым уходят только в отместку. Нет, она даже хуже. Оскар, разве ты не понимаешь? Люди над вами смеются. Она смешно выглядит. Она старая. У нее длинный нос и совсем нет задницы. И с ней не повеселишься. Я хочу сказать, не так, как мы с тобой веселились.

Он выдавил из себя улыбку.

— Да ты и в самом деле ревнуешь! Как не стыдно.

— Почему это ты в нее втюрился? Просто у нее что-то есть, что тебе нужно.

— Клара, хоть ты и журналист, я не думаю, что это тебя касается.

— Я злюсь на тебя, потому что мне грустно и одиноко, и я ревную, и я раскаиваюсь. И еще потому что я напилась. И ты бросил меня. Ради нее.

— Я не бросал тебя. Это ты меня бросила, стоило мне уехать из города, и ты не захотела сесть на самолет и прилететь ко мне и не нашла лучшего способа делать карьеру, чем связаться со злейшими врагами нашей страны.

— Ну, это и вправду лучше, — сказала Клара, презрительно наморщив нос, и ухмыльнулась. — Наконец-то мне удалось задеть тебя за живое.

— Я старался изо всех сил, чтобы все у нас получилось, но ты мне этого не позволила.

— Ну, сейчас уже поздно об этом говорить.

— Конечно, поздно. Она поглядела на часы.

— И время тоже уже довольно позднее.

Оскар глянул на свои часы на мышиных мозгах, которые только что брызнули ему на руку какими-то жидкими отходами и стали показывать чепуху. Было что-то около полуночи.

— Если ты собираешься сопровождать сенатора обратно в Вашингтон, тебе нужно хорошенько выспаться.

— Оскар, я хочу предложить тебе кое-что получше. Хватит играть со мной. Давай сделаем это прямо сейчас. Я здесь только на эту ночь, это наш лучший шанс. Возьми меня наверх, пойдем в постель.

— Ты пьяна.

— Не так уж я пьяна. Я понимаю, что делаю. Я пьяна как раз настолько, чтобы нам с тобой как следует повеселиться. Помнишь, ты, бывало, смотрел на меня всю ночь напролет. Этими своими большими карими глазами, как у щенка. Знаешь, я не могу устоять, когда ты на меня так смотришь.

— А что потом? — Он поддавался.

— Неважно, что потом. Вернемся в старое доброе время.

Вернемся в старое доброе время. Ну же, давай. Что в этом плохого? Тебе же самому этого до смерти хочется, а это еще хуже.

— Нет, не хуже. Хуже, если это случится. Это самое плохое. Никто не знает, когда сердце пылает. Но об извержении вулкана узнают все.

Она недоуменно моргнула.

— Что?

Оскар вздохнул.

— Я просто не верю тебе, Клара. Язык у меня хорошо подвешен, и я умею нравиться, но как мужчина я не так уж неотразим. Если б я был неотразим, ты бы со мной тогда не рассталась.

— Ну послушай, я ведь уже сказала тебе, что мне очень жаль. Перестань мне про это долбить. Хочешь, покажу тебе, как я раскаиваюсь?

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185