— Ты что же, сам видел? — фыркнул Ясур. — Так говоришь, будто Небесная гора при тебе падала.
— Ну… — протянул Кэрис. — Ясур, разве ты никогда не слышал легенд? У нас в Калланморе старики много рассказывали… Я верю.
— Старики! — Ясур мрачно улыбнулся. — Твоим старикам разве этой весной исполнилось по тысяче лет? Никто точно не знает, что тогда произошло. Не сохранилось летописей. И рассказов о Темных годах не сохранилось. Ты дальше говори. Почему здесь люди не живут?
— Люди, — сказал Кэрис, — не обитают в Самоцветных горах лиг на двести во все стороны света от этого места.
И рассказов о Темных годах не сохранилось. Ты дальше говори. Почему здесь люди не живут?
— Люди, — сказал Кэрис, — не обитают в Самоцветных горах лиг на двести во все стороны света от этого места. Я не слышал ни одной истории, говорящей, будто на этих перевалах опасно. Всерьез человеку могут угрожать на полуночи у Зеркального кряжа, например, или возле горного озера Нессо. Там действительно обитают чудовища или остатки племени вилий, которые очень не любят людей. А на полудне… Сам не знаю. Только все, кого спрашивал, в один голос твердят: место плохое, темное и страшное.
— Страшное, значит? — Ясур подошел к дремлющему Фарру и, нагнувшись, тихонько потряс его за плечо. — Просыпайся, ехать пора! Страшное… Мне вот тоже здешние горы не нравятся.
Выехали почти на голодный желудок, едва-едва перекусив. Ясур сказал, что еду надо беречь, потому как неясно, сколько еще предстоит пройти. Вельх на эти слова ответил, что наверняка совсем немного — впереди вырастала непроходимая монолитная сердцевина Самоцветных гор, огромные пики, взобраться на которые не было никакой возможности. Фарр, перед тем как сесть в седло, снова положил Камень на тряпочку, узнавая направление, и выяснил, что ехать следует прямиком к двурогой скале.
Миновал полдень и короткий привал, запиравшая долину черная гора постепенно приближалась. И вдруг лошади дружно отказались идти дальше.
— Ничего понять не могу! Ах ты, зараза! — Кэрис соскочил на землю и дернул своего конька за узду, но обычно спокойная, послушная и невозмутимая степная лошадка храпела, роняя изо рта пену, зло поднимала верхнюю губу, показывая желтые квадратные зубы, и изо всех сил пыталась вырваться. — Куда собралась? Фарр держи клячу!
— Она меня укусила! — пожалобился атт-Кадир, показывая ладонь с изрядной ссадиной. Он тоже пытался удержать своего коня, но получалось это плохо.
— Отойдем назад, — скомандовал Кэрис. — На полсотни шагов. Ясур, ты чего мычишь, а не телишься? Сказано — отступаем!
Лошади постепенно успокаивались, изредка фыркая и встряхивая гривами. Ясур, держась единственной рукой за бешено колотившееся сердце, уселся прямо на траву. Кэрис задумчиво смотрел на мергейтских лошадок.
— Как интересно… — проворчал он. — Думаю, никому не стоит напоминать непреложную истину о том, что лошади и собаки острее всего чувствуют опасность, а особенно опасность потустороннюю. И не стремятся идти ей навстречу. Фарр, куда завел нас твой камешек?
— Как ты сказал? — Старик, превозмогая боль, появившуюся за грудиной, встал и подошел к вельху. — Потустороннюю?
— Солнце светит, — растерянно проговорил атт-Кадир. — День, облаков нет. Нежить появляется только по ночам…
— Много ты знаешь о нежити, — бросил Кэрис и, покопавшись в висящем на поясе кошельке, протянул бледному Ясуру какой-то высушенный корешок. — Пожуй, станет легче.
— Здесь страшно, — заикнулся Фарр, изредка посматривая на черный камень скалы, выраставший на сотни локтей вверх не далее чем в двух тысячах шагов к полуночи. — И еще… Смотрите!
Он снял мешочек, скрывавший Кристалл Атта-Хаджа, с шеи и, осторожно держа за бурый кожаный ремешок, протянул Ясуру и вельху. На холщовой ткани маленького кошеля искрились льдинки инея.
— Он холодный, — глухо сказал Фарр. — Такого я еще ни разу не видел. Кажется… Сам не знаю.
— Попросту мы пришли на то самое место, куда ты с Ясуром так рвался, кивнул вельх, а Фарр отметил про себя, что Кэрис выглядит спокойным и невозмутимым, в отличие, например, от однорукого старика.
Неужели он не боится? — Лошади вперед не пойдут, это ясно как день. Давайте решать, что будем делать дальше. Выход из ущелья только один, ничего особенного, кроме гор, я вокруг не вижу… Если, как вы утверждаете, дорогу показывал сам Атта-Хадж, с его стороны было бы глупо заставить нас прийти сюда, напугать до полусмерти и отправить обратно. Значит, надо идти вперед, к скале. Я уверен там мы что-то найдем. Кто со мной?
— Я, — прохрипел Ясур. Снадобье вельха ему немного помогло, сердечная боль начала отпускать, но страх никак не желал уходить. Но, в конце концов, что такое страх? Только чувство, и ничего больше. К чему бояться страха?
— Э, нет, так не пойдет, — помотал головой Кэрис. — Времена, когда ты мог геройствовать, давно прошли. Подожди, подожди, Ясур, не возмущайся! Сделаем так. Вы с Фарром и лошадками подниметесь во-он туда, — вельх вытянул руку, указывая на замеченный при въезде в долину скальный карниз, к которому вела ровная, хотя и крутая природная дорожка, — посмотрите, что к чему, устроите стоянку. Я тем временем прогуляюсь вперед и просто гляну, на какие чудеса мы наткнулись. Если там нет ничего опасного, вернусь за вами. Поняли?