Шад Газзал, воздвигнувший знаменитую башню с золотым куполом, не мог даже предположить, сколь бесславно погибнет его лучшее архитектурное творение. Тугие струи на изумление быстро подмыли осевший за многие столетия фундамент и каменную кладку, и гигантская Башня Шадов удивительно медленно, будто в полусне, начала обрушиваться, засыпая градом обломков ажурные, выложенные цветной мозаикой строения дворца солнцеликого.
Полуденное крыло дворца оказалось полностью уничтожено — тяжелый, сминающийся в полете купол Башни в щепки разнес толстые балки, осколки камня, упавшие с неизмеримой высоты, насквозь проламывали стены, обращали в стеклянную пыль драгоценные витражи… Сорок жен щада Даманхура, евнухи, прислужницы и малолетние дети, жившие в серале, не успели выбраться наружу. Среди погибших была и старшая дочь хагана Гурцата Алан-Гоа, выданная замуж за Даманхура в благодарность за помощь Саккарема в войне с меорэ.
Предусмотрительный дейвани Энарек позаботился об архиве шаданата, но напрочь позабыл о спасении семейства своего господина.
Доселе для степняков оставались неприступными только храмы. Над синей кровлей храма Богини постепенно сгущалась тьма, которая даже в ночи казалась пятном абсолютной черноты, окруженной розовыми взблесками молний, а к «дому Атта-Хаджа» мергейты еще не успели подойти. Мало кто из обуянных паникой мельсинцев замечал, что Богиня разгневана…
Шад Даманхур не видел, как здание с голубым куполом постепенно окружается туманом божественной силы. Сопровождаемый несколькими десятками телохранителей и гвардейцев, повелитель Саккарема пытался прорваться к гавани. Построенный на верфях Аррантиады корабль с гордым названием «Альгалиб» — «Победитель», ныне звучавшим как жестокая насмешка, ожидал своего владельца.
* * *
— Господин, следует немедленно уходить! Быстрее, солнцеликий!
Шад, вздрогнув, обернулся. Постепенно до него начал доходить смысл сказанных начальником охраны слов.
— Д-да, конечно, — слегка кивнул Даманхур. Со своего балкона он видел, что на широкой площади перед дворцом вовсю кипит драка и выливавшийся с улиц поток мергейтов все более и более теснит разрозненные гвардейские отряды. Когда шад расслышал невероятный грохот и понял, что рухнула Башня Газзала, им овладело оцепенение — он буквально не мог сдвинуться с места. Не будь рядом внимательного стражника, Даманхур остался бы стоять на верхней галерее, тупо дожидаясь, когда за ним придут степняки.
Обширный и запутанный дворец правителей Саккарема обезлюдел — командир внутренней стражи снял большинство постов, отправив людей на площадь, придворные и слуги разбежались, позабыв о судьбе солнцеликого, которого им, как верным подданным, надлежало спасать в первую очередь.
— Вниз, повелитель. — Десятник почтительно посторонился, уступая дорогу шаду. — К закатному крылу и конюшням. Светлейший Энарек ожидает в тронном зале.
— Десятник почтительно посторонился, уступая дорогу шаду. — К закатному крылу и конюшням. Светлейший Энарек ожидает в тронном зале. Мы пройдем через нее.
«Энарек? Похоже, только он не бросил меня сейчас, — подумал Даманхур, быстро шагая по ступенькам. Поворот направо, несколько помещений, завешанных бесценными коврами… — Даже проклятый мономатанец куда-то подевался!»
Шад не заметил, что черный слуга неотступно следует за господином, прячась за спинами телохранителей. Мономатанец не мог никуда сбежать — дворец являлся его домом, а человек, правивший Саккаремом, — единственным сколь-нибудь близким существом в разрушающемся мире.
— Ваше величество?
Дейвани Энарек действительно не покинул дворец, как остальные, а терпеливо дожидался господина. Даманхур с изумлением отметил, что низкое золотое кресло без спинки, главный символ власти шадов, исчезло с возвышения, занимаемого им много сотен лет. Перехватив взгляд повелителя, Энарек, рядом с которым стояли полтора десятка хмурых гвардейцев, пояснил:
— Мои люди перенесли Золотой Трон на корабль. Он не должен попасть в руки дикарей.
— Жалко отсюда уходить, — вздохнул Даманхур. — Энарек, скажи, ты уверен в том, что наше… — шад хотел сказать «бегство», но вовремя одумался, — …наше путешествие в Дангару необходимо? Может быть, обойдется?
— Не стоит искушать судьбу, — бесстрастно ответил дейвани. — Арранты недавно отступили в гавань, там же находится посланник Гермед и остальные чужеземцы, кроме…
Энарек указал глазами на скромно стоявшего в отдалении Асверуса Лаура, сына кониса Нардара.
— Что ты здесь делаешь? — нахмурившись, быстро спросил шад. — Если не ошибаюсь, Энарек приказал вывезти посольства сразу после полуночи, а сейчас дело идет к рассвету.
— Да простит меня царственный, — нардарец поклонился, — я не успел уйти с остальными, Моих соплеменников я либо потерял в суматохе, либо они оказались перебиты варварами. Мне удалось пробиться во дворец… И теперь я нахожусь рядом с вашим величеством.
Пересчитав глазами собравшихся в тронном зале людей, Энарек понял, что, возможно, ему удастся сохранить жизнь шада по дороге к гавани, где каждому предстоит драться самому за себя. Пятнадцать личных телохранителей Даманху-ра, два десятка великолепно знающих искусство боя гвардейцев… Черномазый так некстати затесался, но мономатанец силен и будет сражаться за Даманхура до последнего. В придачу — молодой нардарский посол. Внизу, возле конюшен, ждет последний резерв дворцовой стражи — полсотни воинов, которые расчистят шаду и его дейвани путь в морской порт, сейчас наверняка запруженный паникующими людьми.