Последние слова вельха относились к десятнику халиттов, который встал на дороге резво идущих в глубь города людей. Халитт подозрительно осмотрел Кэриса, но, естественно, приняв его за саккаремца, вежливо кивнул. Серебристо-белый халат Фарра и без того являлся пропуском в Меддаи — как-никак это город мардибов.
Сегодняшним утром Священная стража полностью перекрыла некоторые кварталы города, не пропуская никого, кроме людей, имевших при себе разрешения, выданные самим аттали. Объяснялось это просто — завтра приезжал не кто-нибудь, а сам шад Даманхур. Повелитель Саккаре-ма прислал из Дангары гонца с известием для Учителя: шад смиренно просит мардибов Меддаи умолять Предвечного в храме-крепости о даровании победы. Халитты не без оснований опасались покушений на шада и аттали. Неизвестно, что взбредет в голову степнякам, озлобленным бегством шада Даманхура прямо у них из-под носа!
Не без трудностей Кэрис и Фарр протолкались в Золотой храм — главнейшую святыню Меддаи после окруженного квадратной стеной храма, сохранявшего Камни Атта-Хаджа, встретили мардиба, который непонятно почему без лишних вопросов принял незваных посетителей и обещался вручить послание лично в руки эт-Убаийяду еще до заката.
На следующее утро Бен-Аххаза (теперь, после употребления приобретенного у Кэриса «снадобья против вшей», страдавшего непрестанным заиканием) разбудил десятник Священной стражи Меддаи и потребовал провести в шатер.
— Фарр атт-Кадир, Аринхур из Эль-Дади и Драйбен Лаур-Хельк из Кешта! басом провозгласил халитт. — Повелением великому дрого аттали эт-Убаийяда я обязан немедленно провести вас к Наследнику Провозвестника! Собирайтесь!
Аринхуром теперь называли Кэриса — обычное саккаремское имя, вполне подходящее к его новой внешности. Никто из посторонних не подозревал, что под желто-шафрановым халатом скрывается не просто чужеземец, но иноплеменник, не имеющий даже самого отдаленного родства со смертным народом людей.
Фарр поведал светлейшему эт-Убаийяду обо всем, начиная с первого нападения мергейтов на Шехдад, бегства вместе с Ясуром через степь к горам, о встрече с «доблестным Аринхуром», то есть Кэрисом, удивительных чудесах спасенного из храма Кристалла и, наконец, путешествии в Самоцветные горы.
Аттали принял всех троих (Фейран, разумеется, не пошла, оставшись помогать женам купца и присматривать за их детьми) не в величественном зале Золотого храма, а у себя в домишке. Выслушал очень внимательно, изредка переспрашивая. Бросал острые взгляды на Драйбена, которому пришлось признаться в том, что некоторое время он занимал должность советника хагана Гурцата, и не без удивления косился на Кэриса, будто чувствовал что-то. Камень, вынесенный Драйбеном из Сверкающей пещеры, лежал на чистой тряпочке перед аттали. Эт-Убаийяд избегал прикасаться к нему.
— У меня возникает ощущение недосказанности, — наконец изрек Учитель тонким старческим голосом.
— Вы не лгали, но и всей правды тоже не сказали. Если хотите получить мою помощь — блюдите истину. Я могу пообещать, что ни единое ваше слово не выйдет за пределы этого дома. Вот, например, ты, Фарр атт-Кадир, назвал своего телохранителя Аринхуром из Эль-Дади, и я сразу понял: это обман.
— Каким образом? — побледнел Фарр. — О мудрейший…
— Оставь, — поморщился старец. — Либо уходите и забирайте свой камешек, либо говорите правду. Как я узнал? — Эт-Убаийяд запустил руку под ворот халата и вынул амулет на тонкой цепочке — Кристалл Атта-Хаджа, вставленный в оправу в виде серебряного треугольника. Фарр моментально уразумел, в чем дело. Предвечный помогал первейшему своему слуге: Кристалл неким образом давал понять аттали, что гости к нему заявились не только необычные, но и лукавые.
— Я не человек, — преспокойно сказал Кэрис, глядя прямо в глаза эт-Убаийяду. — И, естественно, не саккаремец.
— Это понятно. — Аттали ничуть не изменился в лице. — Навеваемые тобой иллюзии на меня не действуют — я немного учен волшебству и могу видеть настоящий облик. Правда, зримое мной — всего лишь тень, стоящая за человеческим телом, в котором скрывается твоя природная сущность. Но… Ты слышал саккаремскую поговорку: «Если собака помогает тебе перейти реку, ты не станешь разглядывать лишай на ее спине»? Ты стократно спасал Фарра и пособил ему добраться в Белый город. Признаюсь, мне очень хотелось бы вызнать причину, по которой ты, дэв, взял опеку над Фарром, но, боюсь, ты не скажешь.
— Не скажу, — улыбнулся Кэрис. — Могу только намекнуть. Некто очень заинтересовался делами смертных. Я помогаю ему прояснить истину.
— Это все, что я хотел услышать. — На лице аттали появилась мимолетная тень улыбки. — Ты можешь оставаться в Меддаи сколько пожелаешь. Кроме меня и нескольких верховных мардибов, посвященных в древние тайны, никто не догадается о твоем подлинном облике. Теперь… — Эт-Убаийяд медленно развернулся к сидящему справа насупленному Драйбену. — Теперь я жду правды от тебя, нардарец.
Драйбен вдруг сжал кулаки, так, что костяшки на пальцах побелели до цвета мрамора. Его губы дрогнули, он издал хрюкающий звук, затем набрал полную грудь воздуха и выпалил: