I-Tek камера оказалась просто фотоэлектрическим гравером, воспроизводящим на офсетной пластине репродуцированный оригинал. Затем легкую гибкую пластину оборачивают вокруг цилиндра офсета, и пластина делает оттиск прямо на резиновое полотно станка, а оно переносит изображение на бумагу. Как Пикси и говорила, немного помучившись, с этим справится любой осёл, а я схватил всё на лету.
Камера I-Tek и небольшой станок, хотя и не очень тяжёлые, оказались всё же большими и громоздкими, такие не потаскаешь за собой по всей стране в чемодане. Но я собирался воспользоваться ими лишь один раз.
Отыскав складскую компанию, я арендовал небольшой, хорошо освещенный склад на месяц, заплатив вперёд. Потом получил банковский чек на восемь тысяч, купил I-Tek со станком и велел доставить их на склад. В тот же день я совершил обход магазинов канцтоваров, купив всё необходимое — чертёжную доску, ручки и карандаши, линейки, резак для бумаги, летрасеты, голубую и зелёную бумагу с водяными знаками такого же типа, как используется для настоящих чеков, и прочее.
На следующий день я заперся в импровизированной мастерской и, используя различные материалы, создал факсимиле липового аккредитива Pan Am, который раньше делал вручную, размером 40 на 60 сантиметров. Закончив, поставил свое творение перед камерой, установил размер репродукции 7,5 на 18 сантиметров и нажал на кнопку спуска. Уже через считанные минуты я приладил пластину на барабан станка и отпечатал пробный экземпляр своего изобретения.
Результат меня изумил и восхитил. Насколько можно было судить при рассмотрении невооружённым глазом, уменьшение при репродукции устранило все огрехи и несоответствия. При помощи резака я отрезал один чек от листа и рассмотрел его повнимательней. Если бы не ровные края, я бы подумал, что держу настоящий чек!
Отпечатав пять сотен поддельных чеков, я остановил станок, бросив и его, и камеру. После чего вернулся в отель, облачился в пилотский мундир, сунул пачку чеков в карман и отправился заваливать тигра.
Тигр же вёл себя кротко, как котёнок. Я ободрал Вегас как липку. В тот день и ночь, и ещё на следующий день я наведался почти в сотню казино, баров, отелей, мотелей, ночных клубов и прочих игровых площадок, а в Вегасе чуть ли не везде есть что-нибудь подходящее. Даже в бакалейных лавках стоят автоматы. Мои фальшивые чеки все кассиры принимали без малейших колебаний. «Не обналичите ли вы мне его, дав пятьдесят долларов фишками?» — осведомлялся я и тотчас получал полсотни жетонов, а остальное наличными. Обычно перед тем, как двинуться дальше, я для виду задерживался в казино минут на двадцать-тридцать, пробуя себя в разных играх, и, к моему великому изумлению, таким способом тоже заработал.
Играя на автоматах, я внёс на баланс три сотни. В блэк-джек я выиграл 1600 долларов. Не имея ни малейшего представления о рулетке, загрёб на ней девять сотен, а в кости больше двух штук. В общем, я обчистил Вегас на 39 тысяч! Неваду я покинул во взятом на прокат Кадиллаке, хотя мне и пришлось положить на депозит тысячу долларов, когда я сказал, что намерен пользоваться машиной несколько недель.
На самом деле я продержал её три месяца. Неспешно петляя, проехал по Северо-Западу и Среднему Западу, продолжая разыгрывать лётчика-отпускника, попеременно представляясь то Фрэнком Уильямсом, то Фрэнком Адамсом. Поскольку мне не хотелось оставлять для ищеек слишком явный след, я вовсе не разбрасывал подделки, как конфетти, а время от времени задерживался, чтобы сорвать куш. В Солт-Лейк-сити я взял пять тысяч, две — в Биллингсе, четыре — в Шайенне, а банки Канзас-сити растряс на восемнадцать тысяч долларов. И наконец завершил путь в Чикаго, где просто поставил Кадиллак на стоянку и пошёл прочь пешком.
В Чикаго я решил на время лечь на дно, чтобы всерьёз поразмыслить о будущем или хотя бы о том, где хотел бы провести изрядную часть этого будущего.
Меня снова посетила мысль бежать из страны. Пока за собственную безопасность я не слишком тревожился, но понимал, что, если и дальше буду действовать в Америке, рано или поздно меня поймают. Главной же проблемой при попытке покинуть страну для меня становилось, конечно же, получение паспорта. На своё имя я его получить не мог из-за предательства Розали, и к тому времени власти наверняка нашли связь между Фрэнком Уильямсом и Фрэнком Адамсом с Фрэнком Абигнейлом-младшим. Устраиваясь в Чикаго, я раздумывал над сложившейся ситуацией, но, как выяснилось, времени на раздумья у меня почти не было.
Я снял прекрасную квартиру на Лейкшор-Драйв на имя Фрэнка Уильямса. Так я поступил прежде всего потому, что персональные чеки у меня кончились, а я предпочитал всегда иметь под рукой запасец. Как показала практика, многие мотели не обналичивают корпоративные чеки, но принимают персональные, а то и обналичивают, если сумма не превышает ста долларов. Жульничать с персональными чеками я перестал, но по-прежнему пользовался ими, по мере необходимости оплачивая ими проживание. Я не люблю выкладывать звонкую монету, когда можно подсунуть шуршащий чек.
Соответственно, через неделю по приземлении в Чикаго я наведался в банк и открыл расчётный счёт на 500 долларов, представившись пилотом Pan Am и указав адрес почтовой пересылочной службы в Нью-Йорке, к услугам которой я прибег, чтобы ещё более запутать следы.
— Но чеки и выписки пусть мне присылают сюда, — велел я банковскому служащему, оформлявшему счёт, и назвал свой адрес на Лейкшор-Драйв. — Видите ли, здешний счёт мне нужен потому, что я по работе всё время мотаюсь в Чикаго и обратно, и куда удобнее иметь счёт в местном банке.
Служащий был полностью согласен.
— Постоянные чеки вы получите где-то через неделю, мистер Уильямс. А пока вот временные, можете пользоваться ими.
Наблюдательность — великое преимущество для мошенника, как я уже говорил.
Входя в банк, я заметил очаровательнейшую кассиршу, и её образ не оставлял меня, когда я вышел из банка. Следующие пару дней она владела моими мыслями, и я решил с ней познакомиться. И вернулся в банк через несколько дней под предлогом пополнения вклада. Я как раз заполнял приходный ордер, взятый со стойки посреди зала, когда моим вниманием завладел объект более высокого порядка.
В нижнем левом углу приходного ордера был оставлен прямоугольник для указания номера счёта. Я никогда его не проставлял, потому что знал, что это не требуется. Когда кассир вкладывает ордер в специальную машинку, стоящую рядом, чтобы отпечатать квитанцию, машинка первым делом автоматически считывает номер. Если номер на месте, указанная сумма тут же переводится на счёт, но если нет, оплату всё равно можно провести по имени и адресу, — номер не требуется.
Рядом со мной какой-то субъект заполнял приходный ордер, и я обратил внимание, что он пренебрёг указанием номера. Я проболтался в банке почти час, наблюдая за пришедшими пополнить вклады на депозитных, чековых или карточных счетах. И ни один из больше чем двадцати клиентов не воспользовался графой, отведённой для номера счёта.
О девушке я забыл. Походя прикарманив стопку приходных ордеров, вернулся к себе и при помощи летрасета того же шрифта, что и на банковских бланках, указал во всех ордерах номер собственного счёта.
На следующее утро вернулся в банк и так же незаметно положил стопку приходных ордеров в ячейку поверх остальных. Я не знал, сработает ли моя уловка, но рискнуть стоило. Вернувшись в банк через четыре дня, я внес на счёт 250 долларов.
— Кстати, пожалуйста, посмотрите мой остаток, — попросил я кассиршу. — Забыл отметить кое-какие чеки, выписанные на этой неделе.
Услужливо связавшись с бухгалтерией, кассирша сообщила:
— На вашем счету вместе с сегодняшним вкладом 42 тысячи 876 долларов 45 центов, мистер Уильямс.