Я решил залечь на дно на месяц или два в столице другого южного штата. Как обычно, моему выбору способствовал тот факт, что там у меня была знакомая стюардесса. Мне ещё только предстояло найти иные побудительные мотивы для жизни, помимо женской красоты.
Её звали Диана. Наше знакомство продолжалось с перерывами около года. Я ни разу не летал с ней вместе, познакомившись в аэропорту Атланты, и она знала меня как Роберта Ф. Конрада, старшего помощника Pan Am — это имя я тоже использовал время от времени. С ней мне пришлось и дальше пользоваться nom de plume, псевдонимом, потому что между нами наладились близкие, приятные отношения, в начале которых она принялась копаться в моём прошлом, в том числе и в образовании. Большинство пилотов перед лётной школой заканчивают колледжи, но далеко не все защищают дипломы по аэронавтике. Я сказал Диане, что специализировался на юриспруденции, но никогда не работал как адвокат, поскольку карьера лётчика была не только более привлекательной, но и более прибыльной, чем юридическая. Она охотно поверила, что человек может предпочесть кабину самолёта залу суда.
Но не забыла и о моём состряпанном дипломе адвоката. Через несколько дней после моего приезда она повела меня на вечеринку к подруге, где представила симпатичному субъекту по имени Джейсон Уилкокс.
— Вы наверняка поладите. Джейсон — один из помощников прокурора штата, — сказала мне Диана и обернулась к Уилкоксу. — А Боб — адвокат, так и не приступивший к практике. Вместо этого он стал пилотом.
— Интересно, а где вы учились юриспруденции? — тотчас же заинтересовался Уилкокс.
— Гарвард, — сказал я. Я решил, что раз уж присвоил себе звание адвоката, то оно вполне может исходить из самого престижного источника.
— Но никогда не практиковали? — не унимался он.
— Нет. Лицензию пилота гражданской авиации я получил на той же неделе, что и диплом магистра юриспруденции, и Pan Am предложила мне работу бортинженера. Поскольку пилот зарабатывает от тридцати до сорока тысяч, а я обожаю летать, то и принял предложение. Может, когда-нибудь вернусь к адвокатуре, но пока что летаю по восемьдесят часов в месяц. Такое везение выпадает на долю немногим практикующим адвокатам.
— Да, тут вы правы, — согласился Уилкокс. — А куда летаете? Рим? Париж? Наверное, по всему миру.
— В данный момент никуда, — покачал я головой. — Я в вынужденном отпуске. В прошлом месяце компания провела сокращения, а у меня не самый большой стаж. Обратно меня пригласят через полгода или через год. Пока же я просто праздношатающийся безработный, и это мне нравится.
Уилкокс разглядывал меня с озадаченным выражением лица.
— А как учились в Гарварде? — я почувствовал, что он куда-то клонит.
— Наверно, неплохо. Окончил со средним баллом 3,8.[20] А что?
— Ну, генеральный прокурор присматривает адвокатов в свой штат, — пояснил Уилкокс. — На самом деле, он в безвыходном положении. Почему бы вам не получить лицензию адвоката и не присоединиться к нам? Я дам вам рекомендацию. Платят, конечно, похуже, чем лётчикам, но получше, чем безработным. К тому же вы приобретёте кое-какую юридическую практику, что наверняка никому не повредит.
Я едва с ходу не отверг его предложение. Но чем больше о нём думал, тем больше оно меня интриговало. Снова вызов.
— А что требуется, чтобы пройти аттестацию и получить лицензию на адвокатскую практику в этом штате? — пожав плечами, поинтересовался я.
— Да, в общем-то, немногое, — отмахнулся Уилкокс. — Только отнести выписку из гарвардского диплома в адвокатскую аттестационную комиссию штата и подать заявление. Вам не откажут. Конечно, придётся перечитать наш гражданский и уголовный кодексы, но у меня есть все необходимые книги.
А поскольку вы из другого штата, вам позволят три попытки. Не будет никаких проблем.
Выписка из Гарварда… С этим могут возникнуть проблемы, раздумывал я, поскольку мы с этим университетом не видели друг друга даже издали. Впрочем, и на пилота я тоже никогда не учился, а между тем у меня в кармане лежит достоверная с виду лицензия пилота FAA, подтверждающая моё право управлять пассажирскими авиалайнерами, разве нет? Мои шмелиные инстинкты снова вовсю зажужжали.
Написав архивариусу юридического факультета Гарварда, я попросил расписание на осень, список предметов и рекламный буклет, и уже через пару дней запрошенные материалы опустили в мой почтовый ящик. В каталоге перечислялись все курсы, необходимые для получения в Гарварде степени доктора юриспруденции, и к нему были приложены письма, отпечатанные на полезных для меня бланках с логотипом. Но я по-прежнему не имел ни малейшего понятия, как выглядит выписка из диплома колледжа.
Диана закончила университет Огайо по специальности «Деловая администрация и управление бизнесом». Как бы ненароком я втянул её в разговор о студенческих годах.
Как выяснилось, она весьма активно участвовала в жизни кампуса, будучи в колледже известной тусовщицей и прожигательницей жизни.
— Наверно, на учёбу ты не очень-то налегала, а? — шутливым тоном обронил я.
— А вот и нет! — упорствовала она. — У меня средний балл 3,8. Если хочешь знать, перед выпуском я была в списке лучших учеников. Знаешь ли, можно жить весело и чему-то учиться.
— Да ладно! Не может быть, чтобы ты набрала такой балл. Покажи выписку — тогда поверю! — стоял я на своём.
— Ну ладно, хитрюга, — ухмыльнулась она, — она у меня как раз под рукой, — и через пару минут вернулась из спальни с документом.
Выписка представляла собой четыре листа линованной бумаги стандартного формата, по сути являясь заверенной копией итогов её четырёхлетних трудов в колледже, составленной и удостоверенной нотариусом. На первой странице красовалось название университета, напечатанное крупным жирным шрифтом с государственным гербом Огайо под ним. Далее следовало её имя, год окончания, полученная степень и название колледжа (Колледж Деловой Администрации), присвоившего степень. Остальные страницы, строка за строкой, перечисляли прослушанные курсы, даты, количество учебных часов и оценки. Средний балл приводился в конце каждого года обучения, а в конце был указан общий средний балл — 3,8. В нижнем правом углу последней страницы была печать университета Огайо с печатью нотариуса, поставленной поверх неё, и подпись архивариуса колледжа.
Я заучил структуру вкладыша наизусть, впитывая её, как губка воду, и лишь после этого вернул его хозяйке.
— А ты не только соблазнительна, но и умна, — проговорил я насмешливо-извиняющимся тоном.
Назавтра я отправился за покупками в магазины художественных принадлежностей и канцтоваров, где купил гербовую бумагу с водяными знаками стандартного формата, чертёжные принадлежности, шрифты для высокой печати нескольких начертаний и разного кегля, карандаши и рейсфедеры, нож X-Acto,[21] клей, линейки, золотые печати и штамп нотариуса.
Начал я с того, что просто вырезал логотип Гарвардского юридического факультета, наклеив его в верхней части гербовой бумаги. Затем пристроил под названием факультета его герб, тоже выкроенный из каталога, вписал своё имя, год окончания, степень и при помощи угольника и тонкого рейсфедера аккуратно разлиновал несколько листов гербовой бумаги. После этого при помощи наборного шрифта тщательно впечатал названия всех курсов, необходимых для получения диплома юриста в Гарварде, факультативы и вымышленные оценки. Поскольку вкладыш мог попасться на глаза Уилкоксу, средний балл за три года я указал 3,8.