Робкая, извиняющаяся улыбка Паши, и сосредоточенное выражение мордочки Коши — он щупал живот и прислушивался к внутренним ощущениям. Обжора.
— Ну и ладно, сама пойду на поиск и пропитания, а если повезет, то и отдельного жилья!
Развернувшись, я выскочила из кухни, уже не слушая робких извинений Пашки и громкого бурчания в животе дракоши. Но у самой двери меня схватили за локоть и резко притормозили, не давая вырваться. Возмущенно обернувшись, я уже собиралась высказать Паше все, что о нем думаю, но мне буквально под нос сунули свернутый кульком лист то ли лопуха, то ли чего еще, в котором дымились пять довольно крупных свежезажаренных рыбешек с обалденным запахом.
Скрипнула открываемая дверь кухни, и из-за нее выглянул несчастный Коша.
— Мы пошутили, Ди, это шутка такая.
Я сопела, прижимая к груди кулек и соображая, что бы на это ответить, но тут уже громко забурчал мой собственный живот, и пришлось спешно бежать на кухню, прощая всех на ходу.
Следующие минут пять друзья с умилением наблюдали, как я поглощаю завтрак, запивая его довольно холодным морсом. Кстати, очень вкусным.
— Так, — я удовлетворенно откинулась на стуле и обвела взглядом всю нашу небольшую команду, — давайте решать, что делать дальше!
— А чего решать-то, — пожал плечами Паша, — все уже решено за нас. В том доме, где нас снабдили рыбой, сообщили, что король ждет ведьму и ее спутников на аудиенцию, там нас и просветят, что конкретно мы будем делать дальше.
Я задумчиво кивнула.
— Коша, ты что скажешь?
— А там больше рыбки не осталось?
— Я по поводу аудиенции у короля, отдай кулек, троглодит.
Кошка оказался проворнее и теперь сидел на дальнем углу стола, изучая немного порванный кулек с последней рыбешкой. В меня она уже не влезла, а вот в' него — да.
— Жлоб, — сообщила я.
Коша блаженно растянулся на столе, поглаживая себя по пузу.
— Ну так что, Ди? — напомнил о своем вопросе Паша.
— Ладно, идем, но вот его понесешь ты.
Коша радостно икнул.
Дорога, ведущая ко дворцу, уже не была пустынна. По ней ходили местные жители, вежливо улыбались нашей компании впечатляющими улыбками, общались и переговаривались между собой, женщины работали на огородах и хлопотали по хозяйству. Короче, текла размеренная повседневная жизнь: мужчины охраняли входы в этот мир, сеяли на полях зерно, предварительно вспахивая почву, а их жены хлопотали по дому и следили за неугомонными детьми. Ребятня, кстати, радостно пища, тут же окружила нас, с интересом разглядывая и уделяя максимум внимания покачивающемуся на Пашиных руках Коше.
На мое садистское предложение понести драконника дети ответили дружным радостным воплем, и рептилию тут же сдали с рук на руки.
— Помогите!
Дети вырывали его друг у друга, щекотали, совали в пасть сахар и просили полетать. Драконник орал и вопил, но вырваться ему не удавалось, а вскоре компания ребятишек и вовсе отстала от нас, занятая новой живой игрушкой.
— Как ты считаешь, они ему ничем не навредят? — нахмурился Пашка.
Но я только отмахнулась. Коша вполне может за себя постоять, а детей он всегда любил, так что найдет с ними общий язык и в этот раз.
Дракончика нам вернули только у самых дворцовых стен. Вид у него был несколько удивленный, на серебристой голове лежал венок из маленьких синих цветочков, на шее висела веревочка с дырявой монетой, а в лапе был крепко зажал обмусоленный кусок сахара.
— Ну ты как? — поинтересовалась я, когда счастливая ребятня скрылась за деревьями.
— На, подержи. — Мне вручили сахар, Коша с трудом сел на траву и попытался взлететь. С третьей попытки это ему удалось. — Все, давай сахар.
Я вернула ценный продукт.
— И долго ты так будешь летать?
— Всегда! — гордо сообщили мне сверху. — А то растолстею и превращусь в кусок марева.
— Во что? — Мы с Пашкой удивленно переглянулись.
— В кусок марева. — Ветка ближайшего куста серьезно прогнулась под весом севшего на нее дракончика. — Тут, оказывается, все толстые драконята в это превращаются, мне одна девочка сказала, — он задумчиво потрогал венок на лбу, — и даже обещала как-нибудь показать.
— А-а-а… — понятливо протянула я, и тут мост начал со скрипом опускаться к нашим ногам.
Король ждал нас в тронном зале, сидя непосредственно на самом троне. Лоб его хмурился, а взгляд не предвещал ровным счетом ничего хорошего.
— Что-то случилось? — рискнула я спросить, следя взглядом за парящим под высокими арками потолка Кошей; вдруг чего натворит — придется уворачиваться от падающих люстр или камней.
Король тоже задумчиво за ним проследил и вежливо ответил:
— Да, случилось, и случилось страшное. Боюсь, что и вовсе непоправимое. Внесите!
Боковые двери открылись, и в них вошел высокий симпатичный горт, бережно что-то несущий на алой с орнаментом подушке. Я подошла поближе, чтобы узнать, что же это такое, и с удивлением узнала в лежащей на ней тушке убитую утром птичку. Так, ну и что все это значит?
— Эта птица была найдена утром около вашего дома, а ведь это единственная птица во всем подводном мире вообще.
— Как единственная? — удивилась я. — Но ведь по утрам, да и не только, я слышала их песни.
Король грустно кивнул: