— А зачем она тебе?
Я хитро улыбнулась:
— А ты представь: если одна из студенток, да еще и столько всего знающая, вдруг возьмет и сбежит из академии, что тогда будет?
— Что?
— Ее найдут, поймают и посадят на длинную, но верную цепь заклинаний и все-таки заставят сдать выпускные экзамены, чтобы подписанный ею же договор вошел в силу.
Глаза Коши заблестели, он понял.
— Так ты изменишь внешность, да?
— Да. — Я просто сияла от гордости, качаясь на кресле и распираемая чувством глубокого удовлетворения.
— Я просто сияла от гордости, качаясь на кресле и распираемая чувством глубокого удовлетворения.
— Так, подожди, а как же я? Ведь вряд ли у кого еще есть такой дракон.
Я пожала плечами.
— Так мы и тебя заколдуем!
— В кого? — впал в бурную подозрительность чешуйчик, уже не с такой радостью разглядывая появляющиеся картинки.
— Ну… хотя бы в ворону.
По его взгляду я поняла, что вороной он не будет.
— Тогда выбирай сам, — фыркнула я, — а мне пора завтракать.
Коша тут же про все забыл и первым вылетел в открытую дверь, спеша занять почетное место и временно выкинув из головы все мысли о превращениях. А я шла следом и никак не могла забыть того человека с черными как ночь глазами. Что-то в нем было не так, но что? Что?
Внезапно я вскинула голову, чуть не споткнувшись о прыгающего впереди по ступенькам Кошу. В последнее время он обленился и летал все реже. Еще бы, с таким-то пузом! Я подхватила его на руки и возбужденно зачастила:
— Глаза! Ты видел его глаза?!
— Чьи? — офигел чешуйчик, сидя у меня на руках и жутко довольный, что теперь не надо плюхать самому.
Я зашагала дальше.
— Да заключенного же.
— Нет.
— Они круглые! Радужки его глаз круглые и черные, а у нормальных людей они многоугольные и меняют количество углов в зависимости от настроения: чем хуже настроение, тем больше углов. Вот я и не сразу поняла, что у него не просто плохое настроение, а его радужка представляет собой идеальный круг!
Коша задумчиво поскреб затылок.
— Так он не человек?
— И не только. — Я села за свой стол и посадила на него Кошу, пододвигая тарелки с едой. — Я вообще не знаю такой расы, у представителей которой бы были просто круглые глаза.
Коша что-то сказал, но, так как рот у него был набит едой, я ничего не поняла. Одно я знала точно: раз уж все равно убегу из академии, то просто обязана еще раз увидеть этого странного смертника и разгадать загадку его глаз.
— Я говорю, может, мутация, — кое-как проглотив кусок, выдал дракоша.
Я только отмахнулась. Вряд ли это простой урод, я чувствовала, что это не так. Коша, пожав плечами, снова занялся кашей. С тех пор как мыш с Кеей улетели вместе с Адой, он теперь меньше проказничал и больше ел, а потому сильно растолстел и постоянно хотел спать. Да, разъелись мы тут на хороших харчах, пора и честь знать.
— Ди.
Я тряхнула головой и посмотрела на сидевшего передо мной с головы до ног перемазанного кашей дракошу. В лапках он смущенно теребил уже перекрученную и вывернутую наизнанку ложку.
— А я вот слышал, что под Новый год у всех будет елка и подарки. — Он застенчиво потрогал задней лапой валяющуюся рядом изюминку и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалил: — А у меня будут подарки?
Я в замешательстве почесала голову: об этом я как-то забыла.
— Будут, — наконец кивнула я.
— А много?
— Нормально.
Коша кивнул и пошел доедать кашу.
ГЛАВА 2
Ночь была лунная. Я оставила на постели оглушительно храпящего дракошу, сунула под стоящую в углу довольно потрепанную, но все еще пушистую елку три свертка, обнаружила два для себя, поборола желание немедленно их распечатать и выскользнула за дверь.
ГЛАВА 2
Ночь была лунная. Я оставила на постели оглушительно храпящего дракошу, сунула под стоящую в углу довольно потрепанную, но все еще пушистую елку три свертка, обнаружила два для себя, поборола желание немедленно их распечатать и выскользнула за дверь.
Эта ночь была новогодней, а потому академия пустовала. Все разбежались кто куда, лишь единицы остались праздновать в этих каменных стенах такой домашний праздник. Я решила, что эта ночь как ни одна другая подходит для моего плана.
Мягкие зимние сапожки глушили звук шагов. Я сбежала по каменной винтовой лестнице и вошла в зал испытаний. Там в углу была маленькая неприметная дверца, ведущая в подземные лабиринты тюрьмы академии. Естественно, она была зачарована, но я прекрасно знала все нужные заклинания, и одно из них как раз делало меня невидимой и неощутимой для любого охранного колдовства. Так что вскоре дверца с громким скрипом открылась, и я мышкой скользнула внутрь, сотворив парящих чуть впереди меня синего и желтого светлячков.
Пыль, запустение, мокрицы и крысы, мокрый камень кое-где покрытых больного вида мхом стен, это все было неважно. Я уверенно шла вперед, сворачивая в те проходы, где свечение защитных, убивающих и останавливающих заклинаний было наиболее ярким. Идти пришлось долго, но в итоге мое упорство было вознаграждено, и я буквально уткнулась носом в дверь, расцвеченную всеми цветами радуги (в магическом спектре восприятия зрения).
— Прям как подарочная упаковка под елкой, — хмыкнула я и осторожно заглянула в забранное решеткой отверстие в массивной толще двери.