— Дракон! — восхищенно ахнул Паша, садясь на корточки перед удивленным Кошей.
— Заключенный! — ахнул Коша и угрюмо посмотрел на меня.
Вид у него был довольно забавный. Золотая корона съехала набок, в одной лапе он держал небольшое красивое зеркальце, вставленное в оправу в виде пышущего золотым пламенем серебристого изгибающегося дракона, а в другой — яркий, сверкающий бриллиант. В магазине я определила его как «крутую блестюшку» и купила не раздумывая на последние деньги.
— Так ты еще и говоришь. — Паша явно был в замешательстве. Сев рядом, он нагло схватил все еще находящегося в ступоре Кошу поперек туловища и теперь вертел его в руках, разглядывая со всех ракурсов.
Когда Кошу еще и перевернули вверх лапами, изучая хвост, дракон не выдержал и полыхнул огнем в наглеца. Пашка от испуга выронил тут же улетевшего на стол Кошу и начал сбивать с рубашки пламя. Вид у него был серьезный и спокойный, будто ничего особенного и не произошло. Странно, а я думала, иномирцы очень впечатлительны и с воплями удивления и счастья пускают слюни над каждой увиденной вещью, пребывая в глубоком шоке от их назначения и функций.
По-моему, все это я сказала вслух, потому что пришелец вдруг резко встал и отошел к двери, застыв там словно изваяние и явно ожидая, когда же я наконец соберусь. На его лице было написано твердое намерение ничему больше не удивляться.
Ну и пусть ждет, мне-то что. Сев под елкой, я выгребла из-под нее еще два свертка и ощутила резкий порыв ветра от опустившегося рядом со мной дракоши. Он нетерпеливо поблескивал глазками, ожидая реакции на свои подарки. Я приступила к торжественному разворачиванию красочной обертки, даже Паша заинтересовался и наблюдал за мной от двери.
В первом свертке оказались янтарные бусы, которые очень мне подошли, а во втором мягкая плюшевая игрушка — крохотный котенок.
— Правда, он хорошенький? — радостно поинтересовался Коша и тут же у меня его выхватил, с выражением счастья на мордочке разглядывая игрушку и прижимая ее к себе.
Я усмехнулась, но отбирать свой подарок не стала, мне и бус хватит.
— Не хочу вмешиваться в вашу идиллию, но скоро рассвет, — напомнил Паша, и я со вздохом начала собираться, понимая, что вряд ли еще когда вернусь в эту уютную комнатку.
Вещей набралось гораздо больше, чем было, когда мы пришли в академию, но я решила проблему, попросту сунув основную часть поклажи в руки пришельцу. Тот мужественно не возражал, хотя его еще немного пошатывало от слабости. Но не зря же я, пока он меня таскал на руках по подземельям, незаметно влила в него свою силу, довольно значительно уменьшив собственный магический запас. Только на личинную магию и осталось.
— Ди, ты что, вправду возьмешь его с собой? Он же преступник! — Коша сидел на втором тюке, явно желая путешествовать на нем, а не с помощью крыльев. В лапах была зажата крохотная игрушка.
— Кош, не переживай, щас мы все сменим личины.
— А глаза ты ему тоже изменишь? Учти, личины не меняют ни цвет, ни форму глаз.
Я это знала, но предпочла промолчать, листая книгу и подбирая нужную внешность. Коша немедленно полез с советами. Паша не выдержал и присоединился. Они оба орали мне в ухо, тыча пальцами в очередное изображение и сопровождая все это комментариями типа: «Ни за что!», «Да я — да никогда!» и «За кого ты меня принимаешь? За вампира?! Ага, щас!».
— Так! — заорала я, перекрывая гвалт. — Кем скажу, тем и будете, недовольные могут наколдовать что-нибудь сами или и вовсе идти так, а потом радостно качаться в петле виселицы!
Они притихли, возмущенно сопя и всем своим видом выражая несогласие с матриархатом. Я попыталась успокоиться.
— Паша, вампиры — такие же граждане нашего королевства, как и люди. Они пьют кровь только животных и врагов, да и то лишь как полезную добавку к пище, так что здесь нет ничего страшного. Плюс тебя будут побаиваться и никто не полезет с вопросом «А почему у вас такие необычные глаза?». Понял?
Он кивнул, не глядя на меня. Мне хотелось плакать.
— Так, Коша…
— Нет!
— Подожди…
— Нет!
— Да подожди ты!
— Нет! Я не буду вороной! А-а-а!
Терпение мое лопнуло, и он стал сусликом. Шок в его глазах и красивый обморок завершили картину «Грозная ведьма и истеричные подчиненные».
— Я не хочу быть вампиром, — нахмурился Паша.
Все, с меня хватит, достали! Еще один суслик замер на полу. Пронзив меня взглядом, полным гнева и ущемленной гордости, он пошел пинать Кошу, чтобы сообщить, что тот уже не одинок. Так, все, хватит, где джинн? А, вот он!
Достав из тюка старую, ржавую лампу, я принялась ее активно тереть. Суслики уже общались о чем-то о своем, сусличьем, бросая на меня взгляды исподлобья. Лампа с трудом задымилась, а потом из нее повалил густой черный дым. Все закашлялись.
— Слушаю и повинуюсь! — Из лампы вылез старый беззубый дед в семейных трусах в горошек и, сонно почесываясь, уставился на меня. — Приказывай, о госпожа!
Я пульнула в него молниями, и трусы сгорели… вместе с джинном. Лампа возмущенно заверещала:
— Эй, ты чего хулиганишь?! Чего хулиганишь, я спрашиваю?! Я потомственный джинн, и это мои любимые трусы!
— А я ведьма и еще не то испорчу, если впредь хоть раз явишься передо мной в таком виде!