Внизу примчавшийся через пол-Империи служака швырнул поводья слуге, рявкнул что-то с неистребимо восточным акцентом, и затопал по ступеням крыльца. Снова воцарилась мягкая и особая, очаровательная тишина летней ночи…
Вдовствующая маркиза де Лани, украшение любой компании и мечта любого нормального мужчины, появилась на галерее как всегда неслышно. С некоторых пор (а с оглядкой говоря, после бурного романа с неким чернокнижником) красота маркизы стала ещё более дерзкой и ослепительной. А досужие языки с восхищением и острасткой шептались по углам, что знатная дама через некромансера заключила некий договорчик с самой смертью. Да и сама де Лани с лёгкой усмешкой на прелестных устах не скрывала, что за всё уплачено сполна.
К тому же, маркиза вовсю развлекалась, весьма оригинальным образом коллекционируя сердца поклонников — стоило в высшем свете объявиться очередному, хоть мало-мальски привлекательному молодому отпрыску благородного рода, как сероглазая красавица де Лани уже кошкой вилась вокруг. И без особого труда становилась первой женщиной в жизни парнишки. А потом, обмахиваясь веером где-нибудь на балу, беззлобно прохаживалась насчёт ничего не умеющих несмышлёнышей, коих ей, горемычной, приходится учить искусству изящного поведения и обольщения. В общем-то, хоть за женщиной и закрепилась соответствующая репутация, но мамаши и папаши отнюдь не были в претензии — да и за такую красоту, с успехом соперничающую с блеском будущей императрицы, доньи Эстреллы, маркизе де Лани прощалось многое — если не почти всё.
По правде говоря, участие самой маркизы в заговоре не являлось жизненно необходимым — ну не было за ней ни полка вооружённых до зубов решительных парней, ни жизненно важных постов или секретов — но сероглазая искусительница, покрутившись возле молодого принца Густава, безошибочным взглядом сумела выяснить тайные мечты и желания. И подвести к глупому и безрассудному парню именно ту девицу, на которую он клюнул словно голодная рыба на наживку, и с которой забыл всё и вся. Вроде бы и нет в той белошвейке, незаконной дочери одного погибшего на войне лорда, ничего такого особенного… а поди ж ты — вот что значит женский взгляд! Да и финансовая поддержка столь сиятельной дамы это не последнее дело, как известно.
Маркиза бесцеремонно вклинилась меж двух мужчин, обдав тонким запахом парфумов и осчастливив перила прикосновением изящных, затянутых в шёлк и бархат локотков. Вынула из выреза умопомрачительного декольте маленький свиток. Повертев бумагу в тонких пальчиках, она легонько вздохнула.
— А всё же, господа — примерно четверть не прибыла. Назначенное время почти вышло.
Граф Ротгат пожал плечами, не без усилий отогнав сладкие воспоминания о безумной ночи, которую маркиза однажды проспорила ему на скачках.
— Трудно было бы ожидать, что всё пройдёт гладко. Жаль только, что граф Вилмар… — он вынул из ручки маркизы тайный список соратников и пробежал его глазами.
Переданное по хрустальному шару сообщение, что его старый друг на полном скаку вылетел из седла, когда уже почти догнавший оленя жеребец-трёхлетка вдруг оступился в кротовище и сломал ногу, бодрости, понятно, не прибавляло. Хоть Вилмара сейчас и пользуют лучшие целители, да за здоровье его в будущем ручаются, а всё верно — после перелома позвоночника лучше полежать в постели.
— А вот скажите, леди — что там у вас на самом деле вышло с одним молодым чернокнижником?
Серые, сладко сводящие с ума глаза маркизы озарились сполохами полированной стали.
Столь дерзко она взглянула в лицо похолодевшего графа, что тот, не боявшийся во главе клина тяжёлой конницы атаковать орочью орду, всё же смутился.
— Граф, не будьте столь безрассудны, — протянула она, кокектливо сложив розовые губки бантиком.
Против ожидания, голос маркизы оказался мягким, чарующим — и с легчайшей бархатной укоризной.
— Неужели вы верите во все эти глупые предрассудки насчёт вечной жизни? — маркиза чуть развлеклась, наблюдая замешательство сильных и неробкого десятка мужчин. — Нет, господа, всё куда проще.
Неспешно роняя в ночную тьму слова, красавица поведала замершим от сладковатого ужаса собеседникам, что, как она точно выяснила в перерывах меж постельными забавами, небезызвестный барон и некромансер отнюдь не собирается по примеру его предшественника Яромора возводить в этом мире своё Царство Смерти. Будь он хоть немного тщеславнее… тогда маркиза участвовала бы в больших и громких делах на стороне Тьмы, а не в нынешнем банальном заговоре.
Примолкнув, красавица вспомнила, как она тогда похолодела от осознания — что ещё одна ночь, и её и барона связали бы незримые и столь неразрывные узы Ночи, что от одного только осознания охватывала дрожь. Да уж — жаль, что у неё нет хоть какого-нибудь волшебного Дара помимо чисто женского — пара из них вышла бы просто великолепная…
— Но вы правы, граф, в том предположении, что взоры и уста мужчин будет радовать всё такая же молодая и очаровательная маркиза де Лани, когда состарятся даже ваши внуки, — голос её не дрогнул в ночной тиши.
Как же легко обвести вокруг пальца этих мужчин, при виде смазливой мордашки и прилагающегося к ней прочего теряющих всякое соображение! Разумеется, на балах и в страстных ночах любви будет блистать маркиза — но только дочь, а потом и внучка. Даже всесильный чернокнижник не ведает, что причиной её трёхмесячной отлучки в свете на самом деле являлось не увлечение модными тогда морскими круизами на яхте. Нет, сероглазая малышка Элен — дочь одной из первых красавиц Империи и молодого чернокнижника — ныне тайно воспитывается в стране эльфов. И тамошняя королева с пониманием отнеслась к просьбе маркизы о присмотре за столь чудесной лапочкой, унаследовавшей редкую красоту матери и волшебный дар отца. Спасибо Хенноре, хоть дар к магии огня, а не… гм-м!