— Говори, — безо всякого любопытства, чуть брезгливо уронил он.
Несколько раз вдохнув и выдохнув свежего воздуха, кажущегося таким сладким после душного и спертого смрада подземелий, эльф рассказал такое, что у Valle едва не зашевелились от изумления волосы.
— От моего тонко сплетенного заклинания много лет назад пал младший брат ныне властвующего Императора, — как мир не перевернулся после этих слов, молодой человек так и не понял.
— От моего тонко сплетенного заклинания много лет назад пал младший брат ныне властвующего Императора, — как мир не перевернулся после этих слов, молодой человек так и не понял.
И все же он кое-как собрался с мыслями.
— И зачем?
Непонятно усмехнувшись бледными губами, почти четверть века не видевшими солнца и все еще прекрасными, эльф криво усмехнулся.
— Поверь, мне дали хорошую цену, — он задумался на миг и продолжил. — Если хочешь знать, кто — а я по глазам вижу, что хочешь. Заплатили очень хорошо, я даже и сейчас не жалею. Один дворянин из Королевства Всадников.
Глаза его прямо-таки сверлили лицо молодого чернокнижника, пытаясь высмотреть там эльф знает что. Однако Valle уже успел надеть маску холодного безразличия. Медленно, глядя бесстрастным взором в чарующие глаза перворожденного, он спросил:
— Имя маркиза Бенеша тебе ничего не говорит?
Странное дело — но эльф улыбнулся. Медленно, словно нехотя — но улыбнулся. И как бы не одобрение мелькнуло на его исхудавшем лице.
— Верно мыслишь, хомо, верно, — он легонько кивнул. — И как я недавно слышал из обмолвок стражников — слух у меня от рождения острый, а в тиши подземелий так просто стал изощренным — ваш Император на днях отомстил? Хотя и вряд ли кто догадывается… разве что старый Бенеш, если он еще жив.
— Жив, — машинально ответил занятый своими мыслями Valle и тут же быстренько захлопнул рот. Политика, вернее — большая политика, круто замешанная на личной мести, это такое дело, куда ни один человек в здравом уме не полезет. Ни за деньги, ни как говорится, за большие деньги. Однако Эстрелла влезла. Ох и бедовая ж девчонка! Опять ее из передряг вытаскивать…
— Ладно, — Valle подвел итог своим раздумьям. — Сможешь моего капитана исцелить, и чтобы как новенький?
Эльф снова улыбнулся — но на этот раз со странным видом, и в голосе его проскользнула легкая горечь.
— Могу попробовать — но не хочу, — он покачал головой, отчего длинные грязно-желтые волосы, что могли бы быть золотыми кудрями, скользнули по лицу. — И не спеши пугать меня своим черным искусством.
— И все же? — оторопевший на миг Valle испытал просто-таки шок, но сейчас ему стало любопытно.
Перворожденный всмотрелся куда-то вглубь себя, и глаза его слегка затуманились.
— Мне недолго осталось. Почти четверть века на нижнем ярусе тюрьмы — и вот бессмертный эльф уходит за Гремящие Моря. Такое никто из… из моего племени не выдержит. Я просто устал жить во мраке, и не понадобился даже палач. Но дело не только в этом.
Он помолчал, скривив губы в горькой усмешке.
— Мой народ отвернулся от меня, и имя мое проклято в Вечном Лесу. И когда сердце мое станет — я не уйду в страну Валаров, в туманную и прекрасную долину, чтобы когда-нибудь вновь вернуться в этот мир. Вот такие дела, некромансер — я лишен посмертья, и вряд ли ты чем-нибудь сможешь меня запугать. Да и жив-то до сих пор только потому, что не хватило решимости наложить на себя руки.
Эльф поднял взгляд, и в глазах его плескалась боль.
— Когда до королевы перворожденных дойдет слух, что я вышел из подвалов, на меня станут охотиться, наплевав на законы и границы. Я — живой покойник. Вот тебе и вся правда, хуманс…
Valle раздумывал недолго, но быстро. Ох и много же придури в головах этих чокнутых остроухих! А-а, Падший их побери — там же Брен помирает!
— Теперь послушай, что могу предложить тебе я.
Есть одно место, где тебя не смогут не только достать, но даже и обнаружить — проверено. Поживешь маленько, очухаешься — а то ты в каталажке совсем головой поплыл. Что-нибудь придумаем. Посмертия лишили, так это еще орковская бабушка надвое сказала. А нет, так и живи там сколько влезет.
Немного удивленный эльф вздохнул, явственно наслаждаясь чистым воздухом.
— И зачем мне менять тюремную камеру на тяготы Нижних Миров и охрану демонов? Одна тюрьма не краше другой — как ты не понимаешь, молодой и не очень умный хуманс?
Хех, а ведь и впрямь перворожденные считают, что в их остроухих головах да старых книгах хранится вся вселенская мудрость. Ну прямо вот так и есть — эти эльфы даже не допускают мысли, что может быть иначе. Что знания можно искать, что возможно открывать или придумывать нечто новое — ведь племя эльфов уже все придумало до вас, грязные короткоживущие хумансы.
— А вот тут пальцем в небо, остроухий — не все тайны ведомы вашему племени, и вовсе не под землей я тебя спрячу. И уж точно — никаких демонов кроме тех, что грызут твою душу.
Нужно было бы обладать уж очень тонким зрением, чтобы заметить — закованный в кандалы и магический ошейник эльф вздрогнул. Уж очень метко сказал Valle насчет моральных терзаний. А молодой барон продолжал искушать.