— Во второй.
— Что будем строить?
— Еще один Длинный. Тот, который хотел построить Велигай. На который у него не хватило времени.
— Его надо будет назвать…
— Возможно. Хотя сам Велигай не согласился бы. Он сказал бы: на Земле и вне ее так много людей, именами которых стоит называть корабли…
— Ну ладно, — сказал Кедрин. — Я пойду. Или, может быть, посидим вместе?
— Не исключено, вернувшийся друг мой, — сказал Гур, и в глазах его на миг показалась прежняя усмешка.
— Странно: ведь все-таки прав оказался ты. В деле с Трансом, я имею в виду.
— Я немало летал, — сказал Гур. — Надо много летать, чтобы всерьез относиться к самым фантастическим предположениям. Но рано или поздно всем придется примириться с тем, что так называемые фантастические события происходят гораздо чаще, чем мы думаем. И чем дальше, тем чаще. Потому что необъяснимые факты определяются примерно квадратом числа фактов, уже известных и объясненных. Природа развивается, и еще неизвестно, познаем ли мы ее быстрее, чем развивается она. Хотя в конечном итоге опередим ее, безусловно, мы.
— Ты думаешь?
— Уверен. А что касается исчезнувшего Трансцербера… у меня сейчас впереди работа, которая как раз связана с этим.
— Эксперимент?
— Нет, куда серьезнее и тяжелее. Предстоит вычистить мой праздничный костюм со всеми регалиями. Потому что в ближайшем будущем, дорогой мой друг, я предвижу много необычных встреч.
— А я, — задумчиво сказал Кедрин, — хотел бы дожить до всего лишь одной.
— Надейся — и доживешь. А если ты еще зайдешь в Центральный пост, где она оставила свой адрес… на случай, если кому-нибудь понадобится…
В следующий миг Гур оказался прижатым к стене. Раскрытым ртом он ловил воздух.
— И ты тут рассуждал?!
— Фу, как банально — душить живого человека. Я ждал, пока… — Гур яростно схватил рукой воздух. — Да послушай!..
Он смотрел вслед убегающему, пока Кедрин не скрылся за углом поперечного проспекта. Потом улыбнулся.
— Что же, когда-нибудь ты встретишься с нею. А пока — пока будешь строить корабли. Беги, кричи, родившийся… Ибо дважды рождается человек, и оба раза — в любви и боли. Впрочем я, кажется, становлюсь серьезен?
Он повернулся и зашагал — вразвалку, как ходят монтажники, люди Приземелья.
Примечания
1
Намек на известную поговорку: Платон мне друг, но истина дороже.